[barricade games]

О-2012
Е/Р, модерн!ау
АУ, в которой Анжольрас и Грантер учатся в художке; Анжольрас - прилежный, хорошо владеющий техникой живописи, но его картины безжизненны; Грантер же относится ко всему халатно, приходит, когда ему вздумается, полная его противоположность, но его картины привлекают людей своей живостью. Анжольрас недоумевает и злится.

Грантер -  грантер поджег партер
Анжольрас анонимен

@темы: в процессе, модерн-ау, анжольрас, грантер

Comments

[Гость]

Можно я буду за Анжольраса?

[лейтенант касатка]

Можно! Предлагаю начать Анжольрасу, ну а я потом по канону припрусь весь такой внезапный

[Гость]

Анжольрас сидел в кафе напротив художественной школы и страдал от обиды на природу, которая сделала его таким криворуким.
Они начали проходить портреты больше месяца назад, и если сначала преподаватели, привыкшие к тому, что ему даётся всё, и достаточно легко, утешали его, что человеческие лица - вообще едва ли не сложнейший этап в обучении рисованию, то теперь даже наиболее стойко верившие в него мялись и тактично сводили диалог на "вероятно, реалистический портрет - просто не твоя стезя". Когда после очередной деликатной отповеди Анжольрас всё-таки вспылил и заявил, что он готов учиться, а вот обучающие его люди очевидно пренебрегают своими профессиональными обязанностями, он выслушал в ответ пятиминутный монолог о том, что преподавателю-де ежедневно приходится бороться с чужой тупостью, что примерно 98 % учеников не обладают никакими задатками таланта, и что даже обезьяну можно научить рисовать, но, во-первых, творчества в этом не будет, а во-вторых, игра не будет стоить свеч.
Это был намёк.
Анжольрас проникся уважением к работе преподавателя - не то чтобы до этого он его не питал, но оно как-то затерлось - и одновременно почувствовал, как внутри разгорается спокойная, жгучая злость.
"Быть обезьяной без творческих задатков" если и было не на последнем месте в хит-параде его жизненных перспектив, то определенно входило в последнюю тройку.

[лейтенант касатка]

Грантер шагал, засунув руки в карманы и лениво щурясь на весеннее солнце.
Идти в такую чудесную погоду учиться было мыслью кощунственной, но ноги сами понесли его по знакомому маршруту - признаться честно, много раз он приходил только ради того, чтобы встретиться с Анжольрасом. Рисовать Грантер любил, но не мог заниматься этим все время, уныло совершенствуя технику механической наработкой, так что пропущенных занятий у него было столько, что он заявлял, что не оперирует такими крупными числами.
Он рисовал нахрапом, когда карандаш сам словно просился в руки, и тогда из грифельной вязи вырастали башни и люди, целый штрихованный мир.
Проходя мимо кафе, в котором он часто сидел с друзьями, он заметил знакомое лицо, зацепил краем глаза, и не смог пройти мимо.
- Эй, Аполлон, - фыркнул он, плюхаясь за тот же столик и скидывая рюкзак со спины, - неужели прогуливаешь?
Аполлоном он стал его звать после того занятия, на котором Анжольраса заставили позировать одногруппникам.
Надо сказать, что в тот раз Грантер рисовал много и жадно, стремясь запечатлеть как можно больше и живее.
Грантер заказал себе кофе, похлопав себя по карманам в поисках денег, и вытащил на стол пару мятых бумажек. А потом, пока ждал, принялся бездумно черкать на салфетке портрет Анжольраса - сонного, нахохленного и непривычного.

[Гость]

- Спасибо, что напомнил, - пробурчал Анжольрас, неприязненно оглядывая мятые купюры. Даже если не хотелось тратиться на специальный зажим для банкнот - кошельки Анжольрас не любил, они казались ему чрезмерно громоздкими и тяжёлыми - уж приспособить один из зажимов с мольберта можно было всегда. - Вообще-то нет. Мадемуазель Пулен заболела. Но то, что я бездарно трачу время - факт бесспорный.

[Гость]

Грантэр Анжольраса... завораживал, что ли? Точного слова было не подобрать. Анжольрас смотрел на него, как смотрят на носителей опасной, но незаразной болезни - с плохо скрываемым интересом, смешанным со стыдом за собственное любопытство. У Грантэра была неплохая линия, живая, яркая, броская, и странная, но притягательная манера работы с цветом, базирующаяся на почти интуитивном понимании гармонии. В заданиях на построение, где Анжольрас полчаса проводил, выискивая в интернете подходящие палитры, Грантэр просто брал и плюхал краски, из которых потом, каким-то неопрятным и неправильным чудом рождалась сносная работа. Анжольрас не завидовал, нет - он бы не променял на это собственное умение прорисовать человеческое тело со всеми мышцами и сухожилиями в любой заданной позе, тем более что перспектива и анатомия у Грантэра хромали. Просто почему-то чёртовы портреты, где Анжольрасу не удавалось добиться сходства даже при самой скрупулезной детализации, Грантэру давались легко. Пара непонятных линий, мазок выпачканным в угле большим пальцем, ещё один, минута свирепого черкания по бумаге - прорисовка волос - и привет, любой нужный человек. Это была магия. В магию Анжольрас не верил. Раз так, надо выманить из него это ноу-хау.

[лейтенант касатка]

Через несколько минут тягостного молчания, во время которого Анжольрас мрачно сверлил взглядом вываленные на стол деньги, Грантер заерзал. Сгреб бумажки. Посмотрел в окно. Поразглядывал посетителей.
Разговаривать с Анжольрасом один на один всегда было тяжело - они почти и не были знакомы. Так, здоровались, да видели работы друг друга, пару раз сталкивались у кофейного автомата.
Бойкий и развязный Грантер впервые в жизни не знал, как подойти к человеку и разговорить его, просто молча смотрел во все глаза издалека.
Дело было совсем не в таланте Анжольраса - насчет которого Грантер искренне сомневался, морщась от излишней бездушной техничности - а в нем самом, действительно будто сошедшем с античных полотен. Казалось, что если пойти по галерее, то его лицо найдется где-нибудь за спиной Свободы, ведущей за собой народ или на ярких полотнах прерафаэлитов.
Анжольрас с разметавшимися по воде волосами, лежащий в пруду лицом кверху.
Бледный чахоточный юноша на цветастой и вычурной картинке времен модернизма.
Грантеру хотелось нарисовать все это, забрызгать холст цветом, чтобы взгляд зрителя сам соскальзывал на его лицо с пронзительными глазами и упрямым подбородком, и все остальное бы для него меркло.
Рисуя кого-то, он чувствовал себя его обладателем, а самого человека - кем-то близким. Понравиться Анжольрасу он даже и не мечтал, но он мечтал его рисовать.
Снова и снова.
Но для этого надо было каким-то чудом заполучить того в свое распоряжение.

на всякий случай вот две конкретные картины, которые упомянуты

вот фрагмент картины с прудом

а Делакруа тут все уже знают

[Гость]

Все мы вышли из Правдоруба.

Анжольрас отпил кофе. Hi Franklin - bye Franklin. Ничего личного, ничего лишнего. Без мольберта Грантэр выглядел заурядным неряхой с глупыми глазами.
- Существуют программы, - произнес он, и Грантэр вздрогнул, чудом не выронив свою чашку.
- Что?
- Существуют программы, - повторил Анжольрас, - фиксирующие движения глаз. Используются в маркетинге, психологии... ну, в основном в психологии. Улучшение навыков когнитивного восприятия, куда смотрит потребитель на рекламных плакатах, как мы изучаем лицо незнакомого человека, всё в таком духе. Принцип понятен?
- Вполне, - кивнул Грантэр.
- И вот тут возникает вопрос. В чём будет разница? Если взять тебя и взять меня и посадить нас на полтора часа перед моделью, в чём будет разница?
- Я не думаю, что... - Грантэр замялся, задумавшись.
- А я думаю. Это банальный рефлекс. Хищники ориентированы на добычу, травоядные - на то, чтобы вовремя заметить хищников. Мы все животные. Просто наша добыча - чужие лица. И ты, как мне ни жаль это признавать, лучший охотник. Акела, - Анжольрас неопределенным жестом обозначил себя, - регулярно промахивается. В чём твой секрет, Маугли?

[лейтенант касатка]

мааааугли о боже у меня новый хедканон што вы делаете

Когда Анжольрас заговорил про движения глаз, Грантеру показалось, что у него сейчас случится сердечный приступ.
Потому что если тот понял...
Ведь у Грантера всегда все на лбу было написано, а когда ты так исступленно пялишься на человека, что твой взгляд с трудом отлипает от чужого лица, то догадаться не составляет вообще никакого труда. А Анжольрас был умен, чертовски умен, и они оба знали это.
Но когда Грантер с трудом продрался через всю ту заумную шелуху, в которую Анжольрас обернул смысл своего монолога, то у него не просто отлегло и на душе посветлело, он инстинктивно почувствовал, что на его улице, кажется, перевернулся грузовик с пивом.
В обычное время он бы несколько дней ходил, впечатленный своебразной похвалой, но тут в "Маугли" проснулся человек - самый расчетливый и жестокий хищник из всех, что создавала природа.
Он чуть склонил голову и торжествующе улыбнулся:
- Ты просишь у меня помощи?
Конечно, все было не совсем так, он прекрасно это понимал: как таковой просьбы вовсе не было. Но еще лучше он понимал то, что теперь он мог заполучить своего Аполлона в свои сети.
- Это не объяснить так быстро. Этому надо учиться.
Он с замиранием сердца принялся ждать чужой реакции.

[Гость]

- Я знаю, что этому надо учиться, - раздраженно махнул рукой Анжольрас. - В отличие от некоторых, я готов, люблю и умею это делать. Если ты набиваешь себе цену - и под ценой, - поймав взгляд Грантэра, уточнил он, - я не обязательно имею в виду материальный эквивалент, мне дают не так много денег, как можно подумать - просто учти, что сначала я должен поверить, что ты в состоянии меня научить. От отдающей стороны в учебном процессе тоже требуется определенная организованность, как ни странно.
Заговорив о деньгах, он сам себе наступил на больную мозоль. Всё, что выдавалось родителями, он тратил на материалы, а те не понимали его страсти и считали, что он расходует слишком много на занятие, с которым точно - как они думали - не собирается связывать жизнь. Мысль о том, что Грантэр может воспользоваться своим преимуществом, несмотря на всю её справедливость - он бы не смог смотреть себе в зеркало, если бы не компенсировал другому человеку потраченное время так или иначе - неприятно его кольнула. Он был способен переносить лишения, но терпеть не мог быть голодным, если игра не стоила свеч.

[лейтенант касатка]

Грантер почувствовал себя оскорбленным - Анжольрас всерьез подумал, что ему могут быть нужны от него деньги.
Грантер деньги не то что бы презирал, но считал неуместными в человеческих отношениях. Тем более, в таких отношениях - он своеого Аполлона боготворил, а тот... тот морщил свой нос, втолковывая ему про несогласие на предоплату.
Он, не дожидаясь, пока ему принесут несчастную чашку кофе, поднялся на ноги и пристально поглядел на своего собеседника:
- Если ты полагаешь, что мне нужен, - на этих словах он скривился, - "материальный эквивалент", как ты выражаешься, то ты живешь в ужасном мире, в котором все завязано на торгово-денежных взаимоотношениях.
И, прежде чем тот успел что-то сказать, он нетерпеливо продолжил:
- Я бы хотел получить кое-что в ответ, но это будет вопросом твоей доброй воли и вопрос этот встанет далеко не сейчас. А пока запомни: завтра, у фонтана, в половину девятого. С собой тебе ничего не понадобится, приходи налегке и выспавшийся. Последнее условие обязательно к исполнению.
Он развернулся и, ссутулив спину, стремительно покинул кафе, закинув рюкзак за спину.
Он не знал, что именно будет делать завтра с ним, но у него был ответ на его вопрос, в чем секрет.
Секрет - это очень хорошее слово.

[Гость]

Анжольрас остался сидеть в не самом определенном состоянии духа. С одной стороны, ему было совестно, что он, кажется, обидел человека, с которому ему ещё предстоит общаться, причём в неформальной обстановке - а хоть бы и в формальной, недопонимание - отвратительная вещь - он не был, если честно, уверен, что он его обидел, вернее, не был уверен в представлениях Грантэра о морали и степени зазорности для него честно оплачиваемого труда; с другой, где-то на краешке души в нём зудело раздражение: если Грантэру не нужны деньги, это значит, что его необязательность и расхлябанность ничем не могут быть перекрыты, а это открывает не лучшие перспективы для делового сотрудничества.
Он воткнул в уши плеер.

Мягкий перезвон аккомпанемента и обволакивающий голос Нины Симон

Listen or download Nina Simone Tomorrow Is My Turn for free on Prostopleer в его нынешнем состоянии почти раздражали его, но несколько следующих песен легли на душу ещё хуже, и, подумав, он отмотал назад. Как ни странно, через полтора прослушивания он почти успокоился, а когда осознал смысл исподволь вливающихся в сознание слов, даже выпрямился. Он не был суеверным, но такие совпадения любил. Может быть, из этого действительно что-то выгорит. Надо только придумать, как его мотивировать. И... полдевятого? Выспавшийся? Серьезно?

[лейтенант касатка]

__________ Следующее утро ____________

Грантер безбожно опаздывал, так что через сеть перулков он продирался бегом, лавируя в каменном мешке города и костеря себя на чем свет стоял - упустить такой шанс, выпадающий раз в жизни, только потому, что ты полночи проиграл в притащенную Курфейраком древнюю приставку и утром перед уходом потребовал у того реванша... Нет, это было очень в духе Грантера, настолько, что он даже не удивлялся, но это было чертовски обидно.
Снимать квартиру вместе с Курфейраком было весело, и, притом, тот не лез в его жизнь, что было поистине бесценно.
Только вот иногда они жестоко расплачивились за эту идиллию - как, например, сейчас.
Когда вдалеке показался фонтан, сверкающий в лучах утреннего тусклого солнца, Грантер заставил себя сбавить шаг и брести неспешной походкой - не хватало еще, чтобы Анжольрас понял, что может вить из него веревки.
Впрочем, вскоре сердце его болезненно екнуло - на площади, на которой они условились встретиться, было много людей, но единственного нужного среди них не было, как бы он ни рыскал взглядом.
Неужели ушел?..

[Гость]

Кофейня, в которой Анжольрас стоял в очереди за morning fix - angry fix, что было цитатой из Гинзберга и неплохо отражало его обычное утреннее состояние, с каждым счётом выдавала таблички на лобовое стекло: "Кофе с собой готовится полторы минуты, если вам надо, чтобы я отогнал машину быстрее, позвоните по этому номеру". Сейчас Анжольрас смотрел на официанта за стойкой, вытирающего его - его и, если что, не им - перевернутый кофе, и свирепо сожалел, что такую табличку нельзя поставить на месте, на котором ты договорился встретиться с человеком, чтобы не выглядеть безалаберным мудаком. У него не было телефона Грантэра - ни у кого не было телефона Грантэра, Анжольрас узнавал, и он смутно подозревал, что у самого Грантэра не было не только телефона Грантэра как номера в памяти, но и самого телефона как имеющего материальную форму аппарата. Впрочем, не исключено, что тот просто не хотел, чтобы его могли найти.
- Я вернусь, - пообещал он, одарив растяпу-официанта ледяным взглядом, и подошёл к окну, чтобы, возможно, высмотреть знакомые лохмы.

[лейтенант касатка]

Грантер рассеянно охлопал себя по карманам в поисках телефона и досадливо поморщился: в кармане зеленой ветровки лежала отчего-то только зарядка от аппарата, но никак не он сам. Он не помнил, как она туда попала, но, видимо, на то были веские причины, и все можно было разумно объяснить.
Ну, по крайней мере, достаточно веские. Вроде бутылки портвейна на троих за двадцать минут позавчера.
Все это было, впрочем, не так уж и важно, если подумать. Куда больше его тревожил Анжольрас, которого он выискивал взглядом уже добрых минут пять.
И не находил.
В итоге ему повезло, действительно повезло: совершенно случайно его взгляд зацепился за знакомое лицо, мелькнувшее в одном из окон, выходящих на площадь. Словно камень упал с души, и Грантер поспешил перехватить своего однокурсника внутри кофейни.
Звякнул колокольчик, стоило ему только распахнуть дверь, и он встретился взглядом с недовольным и нахохлившимся Анжольрасом. Запах кофе в помещении стоял крепкий и одуряющий, а слипавшиеся глаза слегка саднило после часов, проведенных перед экраном, так что когда он подошел к своему новоиспеченному ученику (ей-Богу, эта мысль до сих пор не укладывалась в его голове), только-только получившему свой заказ, то довольно бесцеремонно выхватил стакан из его рук и сделал пару глотков.
В конце концов он подумал о том, что им обоим будет лучше, если он придет в себя, а не будет шататься как зомби.
- Утро, - кивком поприветствовал он Анжольраса.

[Гость]

Анжольрас не ответил на приветствие и только проводил стакан мрачным взглядом. Он не был брезглив, но бытовую вежливость считал необходимой.
- У тебя есть телефон?
- Что?
- Телефон, - на сей раз Анжольрас сопроводил речь жестом. - Connecting people.
- С собой или вообще? - уточнил Грантэр.
- Понятно, - Анжольрас обмахнул липкие потёки на стакане салфеткой и сделал большой глоток. - Почему-то я так и думал, - ещё глоток. - Итак, что мы сейчас делаем?

[лейтенант касатка]

прошу прощения, выпала из жизни, больше так не буду
и да, будет лучше, если каждый из нас будет писать только свои реплики, а не целые куски диалогов. но это так, пожелание

Анжольрас так неприязненно глядел на его манипуляции со стаканом, что Грантер уже почти пожалел о сделанном. Почти, но потом подумал о том, что если он будет переживать из-за каждого такого промаха, то сегодня к вечеру ему впору будет вешаться.
Потому что вся эта затея была одной большой авантюрой.
- Что мы сейчас делаем? - Грантер переспросил и принялся задумчиво жевать губами, надеясь потянуть время. Нет, конечно, в общих чертах он представлял начальные действия. - Для начала - проверяем, насколько верен мой диагноз.
Он заметил взгляд светлых глаз, полный недоумения пополам с разочарованием, и поспешил поинтересоваться:
- Итак, по-твоему, что главное в портрете, м? С чего ты начинаешь?

[лейтенант касатка]

анжольрас, если ты все еще жив - пискни как-нибудь
если надоело - просто так и скажи

[Гость]

Сейчас Анжольрас мёртв, поскольку у него завтра сдача итогового текста диплома, он его сдаст и воскреснет. Он нижайше просит прощения =(

[Гость]

о, отлично, у меня у самой подготовка к сессии, так что не к спеху
удачи, аполло