You can't always get what you want, But if you try sometimes...
Переношу сюда то, что наиграли вчера в закрытке. За Грантера - я, за Анжольраса - Сёльве.
Развесёлый Грантер ввалился в кафе "Мюзен" и целеустремлённо направился к столику, за которым уже собрался весь их кружок. Точней, сам Грантер к кружку отношения не имел, он просто приходил, потому что с этими ребятами ему было весело, и потому, что тут был Анжольрас. А ребятам было весело с ним, им нравился его добродушный нрав и его осведомлённость - он знал все злачные местечки в Париже, где можно выпить, где - потанцевать, где - познакомиться с подходящим партнёром на ночь, где дают зрелищ, а где можно просто тихо посидеть, и чтоб никто не трогал. Правда, вот Анжольрасу было на него плевать, но нельзя же получить сразу всё, верно? Ребята сегодня что-то были грустны. Даже Баорель приутих, а Прувер вообще сидел, уронив рыжую голову на руки, и Комбефер успокаивающе похлопывал его по плечу и что-то шептал ему на ухо. Анжольрас, с лицом побледневшим и упрямым, говорил что-то насчёт того, что это ещё не конец, они будут аппелировать в высшие инстанции, что им нельзя сдаваться и считать дело проваленным. - Эгегей, всем привет! - жизнерадостно возвестил Грантер и бесцеремонно плюхнулся на диванчик между Курфейраком и Комбефером. - Что вы все такие печальные? Дайте угадаю: провальное дело с детишками наркоманов провалилось?
Поражение всегда тяжело осознавать, но полный провал связанное с важным делом помощи детям наркоманов – это сокрушительный удар. Анжольраса трясло от еле сдерживаемого гнева и глухого отчаяния, но он продолжал уверять и успокаивать остальных, что это еще не конец, они обязательно с этим справятся, они добьются своего. Столько сил было вложено, столько бессонных ночей, когда они держались лишь благодаря убойным дозам кофе и энергетиков, столько ресурсов затрачено, начиная от личных денежных средств, заканчивая всевозможными попытками заработать еще деньги – на что только не шли ради этого важного проекта. А прошлая неделя ада борьбы с бюрократической машиной? Он с Комбефером и Курфейраком никогда не забудут этих давящих стен, равнодушных лиц, лицемерные улыбки и деланное сочувствие, что будто бы им не наплевать, но нужно собрать еще справки, а потом сходить за другими, а затем получить необходимые документы, разрешения – и так по кругу. Выловить чиновника, чтобы заполучить его подпись превратился в квест. Анжольрас тогда впервые услышал, чтобы Комбефер использовал нецензурную лексику. И в итоге – провал. Казалось, что уже ничего не может им помешать, всё сделано, как положено и легитимно, но в самый последний момент всё было кончено. Жоли долго откачивал Прувера, который был идейным вдохновителем всего и для которого этот проект был лелеемым детищем. Глядя на лица своих усталых, разочарованных и сломленных этим поражением друзей, Анжольрас не мог себе позволить опустить руки, хотя больше всего ему хотелось уйти куда-нибудь и сделать что-нибудь. Покричать. Сломать что-нибудь. Разбить кулаки в кровь, ударяя ими в стену. Да хоть напиться, только тогда может быть хуже – он понятия не имел, что может натворить в таком состоянии. Судорожно сжав руку в кулак, впиваясь ногтями в кожу, он собрался вновь обратиться, как именно сейчас нужно было появиться тому, кого хотелось меньше всего видеть. Но хуже всего было не просто видеть эту улыбающуюся физиономию, сколько слышать слова этого циничного человека. - Грантер, сейчас не время для твоих высказываний, - в Анжольрасе с новой силой заклокотал гнев, и ему с трудом удавалось пока сдерживаться, бледнея от этого еще больше, только глаза горели и метали молнии. – Лучше пойди куда-нибудь и там развлекайся, тебе всё равно плевать.
- Слушай, ну сразу ведь было понятно, что ничего не выйдет, - Грантер пожал плечами и оглядел их всех. Курфейрак не обращал на него внимания и что-то набирал в телефоне, Прувер поднял голову, взглянул на него покрасневшими и опухшими глазами, и уронил её обратно на руки, Фейи пнул его ногой под столом и попытался просигналить взглядом, что сейчас не время - Грантер сигнал понял, но был с ним решительно не согласен. Если сейчас не время, то когда вообще? - Так, - Грантер решительно хлопнул ладонью о стол. - Вам всем надо развлечься, а не только мне. Забудьте уже про этих героиновых малышей, я знаю одно местечко, где сегодня устраивают шоу - там такие девочки! Такие трюки показывают! Из одежды на них только фиговые листочки, да и те для приличия...
Впервые в жизни Анжольрасу пришла в голову заманчивая идея швырнуть в Грантера чем-нибудь потяжелее, но он не был сторонником силового решения проблемы и уж тем более распускать руки, но с каким трудом он поборол соблазн! Он не знал, что сильнее злило: отношение этого пьяницы и невыносимого человека или же его предложение пойти на развратное шоу. Он в своём уме предлагать такое? Даже Баорель посмотрел на него с неодобрение и вновь уткнулся в стакан с пивом. - Грантер, я никогда не питал иллюзий по поводу тебя, но это слишком. Я сыт по горло твоими шуточками и циничным бредом, который выслушивал на протяжении этого месяца, но сегодня я не намерен больше это слушать, - он презрительно посмотрел на него, из последних сил сдерживая себя, особенно, поймав обеспокоенный взгляд Комбефера. – Лучше уходи.
- Да что я такого сказал? Я сочувствую, конечно, что так вышло, - Грантер оглянулся в поисках поддержки, но на него старались не смотреть. - Ну и кому легче от того, что вы тут с похоронными лицами сидите? Я вам предлагаю пойти девочек посмотреть и развеяться. Кому вы поможете своей унылостью? Нечего предаваться унынию, когда есть много других, более приятных грехов, как сказал кто-то из мудрых.
- Действительно, зачем думать о детях наркоманов, правда, Грантер? Пусть страдают, пусть живут в нищете, становятся жертвами домашнего насилия или распространителями наркотиков – зачем о них думать? Лучше пойти и посмотреть на полуголых женщин, - теперь уже Анжольрас не мог скрывать гневных ноток в голосе, распаляясь всё больше. – Ведь ты же говорил, что это бесполезно, кому они нужны, зачем это, если им билет в один конец. Анжольрас опустил голову, начиная трястись от переполняющей и требующей выхода злости. Слова и поведение Грантера и раньше возмущали его, но никогда не доводили до такого состояния. Конечно, сам Грантер лично не виноват, что всё сорвалось, но слушать предложение пойти развлекаться, будто они здесь все поигрались в спасителей – до чего же мерзко. - В последний раз говорю тебе – уходи, - он холодно посмотрел на него, достигнув той стадии, когда одно неверное слово – и он уступит своим чувствам, послав к чертям весь самоконтроль.
- Ну вот вы подумали - и что из этого вышло? Ты не понимаешь меня, я не говорю, что не надо - хотя это бесполезно, конечно, но если вы чувствуете себя лучше, пока этим занимаетесь, то почему бы нет? - так вот, я говорю, что раз уж ничего не вышло, зачем страдать-то теперь? Может, был какой-то смысл в ваших метаниях по инстанциям, хотя от меня он ускользнул, конечно, но в ваших страданиях теперь уж точно никакого смысла нет!
You can't always get what you want, But if you try sometimes...
- Убирайся, - хлестко произнёс Анжольрас, делая шаг вперед, своим отрешенно-спокойным выражением лица и скованными движениями напоминая ожившую статую. – Убирайся отсюда, Грантер! Убирайся! – но в следующий миг статуя ожила, а Анжольрас впервые за долгое время закричал. – Слышишь меня?! Выйди вон и больше не смей приходить! Мне омерзительны твои слова, тебе на всё наплевать, ты хоть понимаешь, что говоришь и когда? Но нет, ты же лучше всех знаешь жизнь, ты же предупреждал, что ж, радуйся! Комбефер и Курфейрак вскочили со своих мест, стали по бокам от Анжольраса, готовые вмешаться, впервые видя своего лидера в такой ярости. - Говоришь, замечательно шоу? Отлично, проваливай. Тебе всё равно здесь нет смысла находиться, и я не хочу тебя больше здесь видеть! - сбавив голос, сказал Анжольрас. – Мне тошно смотреть на тебя, - выплюнув эти слова со всем презрением на какое был способен, он резко развернулся и ушел в другую комнату.
Не только Грантер - все были ошеломлены этим неожиданным взрывом. Анжольрас никогда - и никогда обозначает именно никогда - не выходил из себя. Все знали, что во время самых яростных споров он оставался хладнокровен - по крайней мере, внешне. Его оппонент мог орать ему в лицо, брызгая слюной и топая ногами - Анжольрас оставался спокоен, как статуя, и только улыбался особенной лёгкой улыбкой. А сейчас он сорвался, наорал на Грантера, да ещё и сбежал после этого - поражены были все. - Парень, ты это очень невовремя, - сказал Баорель и хлопнул Грантера по плечу. Грантер, растерянный и ошеломлённый, никак не прореагировал. Он привык говорить такие вещи - он говорил в общем-то, что думает, и Анжольрас иногда улыбался этой своей особенной улыбкой в ответ на его слова, но чаще всего - просто никак не реагировал, и это было обидно, очень обидно, - а тут он вдруг взорвался, вышел из себя... - Тебе лучше и правда не показываться ему на глаза, - сказал Комбефер и встал из-за стола - он отправился вслед за Анжольрасом. - Ну и ладно, - Грантер пожал плечами. - Я просто хотел сказать, что... - Ты и сказал, - сухо ответил ему Прувер и тоже поднялся из-за стола. - И мы тебя услышали. "Дураки, - подумал Грантер, - идеалисты чёртовы, ну разве я не прав? Развеялись бы сейчас, успокоились, посмотрели бы на молодых здоровых девчонок вместо этих тощих больных наркоманских детей..." Но друзья один за другим поднимались из-за стола и уходили вслед за Анжольрасом, так что в конце концов Грантер остался за столиком один. - Ну и ладно... - повторил он в пустоту и позвал официантку. Раз так, он собирался напиться, а потом отправиться смотреть шоу в одиночестве. "Мне тошно смотреть на тебя" - звучало у него в голове. - Мне на самого себя иногда тошно смотреть, - сказал он вслух задумчиво и тяжко вздохнул.
Анжольрас еще долго не мог успокоиться. Его всё еще душила бессильная злость, в горле застрял ком, ему хотелось взвыть и бить, бить стену, пока не разобьет руки в кровь. Вместо этого он с трудом смог попрощаться - голос отказывался его слушаться, накинул куртку и ушел домой, покачав головой на предложение проводить его. В самом деле, кто бы рискнул полезть к нему? Одного взгляда на его лицо быдло достаточно, чтобы понять: лучше не соваться. Пока он пешком возвращался домой, надеясь, что ночной воздух Парижа отрезвит его, разгонит гнев и охладит пыл, он вновь и вновь видел перед собой довольную физиономию Грантера, слышал его слова, вспоминал все его высказывания еще до этого вечера, а следом и всё остальные и продолжал полыхать от внутренней ярости. Сам образ Грантера впитался как яд. Стоило Анжольрасу прикрыть глаза, как он вновь видел его перед собой, словно его образ вырезан на сетчатке глаза. Кажется, он готов его возненавидеть. Холодный душ мало чем помог, но по крайне мере, его перестало трясти и уже мог более хладнокровно всё обдумать. Он не собирается больше и минуты думать о Грантере, всё равно больше тот не сунется в "Мюзен", а если посмеет - ему же хуже. Нет, гораздо важнее готовить аппеляцию. Они обязаны еще раз побороться за своё дело. Решив, что завтра этим займется, он написал смс Комбеферу, назначая ему встречу, а потом лёг спать, мгновенно вырубившись.
Вечером, через пару дней после знаменательного события, Грантер ввалился в квартиру к Комбеферу и Жоли, которую они снимали возле Медицинской Академии, и потребовал, чтоб ему дали адрес Анжольраса. Грантер был небрит, помят и побит - на скуле - свежая царапина, под глазом синяк, бровь рассечена - что красоты ему не прибавляло. Пока Комбефер обрабатывал его раны, Грантер много разглагольствовал о том, что Анжольрас никакого права не имел его прогонять, потому что он, Грантер, имеет полное право приходить, куда только захочет - а вот у Анжольраса права ему запрещать нет! - Но ты ведь не приходишь в кафе, - заметили ему. - Да, - согласился Грантер и сразу сник. - Адреса его я тебе не дам, - сказал Комбефер, приведя лицо Грантера в более или менее приличный вид. - Если хочешь с ним поговорить - приходи в кафе. Ты же говоришь, он не имеет права тебе запрещать. - Но ведь запретил, - невесело отозвался Грантер. - Слушай, ну будь другом, а? Я честное слово, только поговорить... - Нет, - спокойно ответил Комбефер. Грантер сполз со стула, на который его усадили, и без слов бухнулся на колени. Комбефер попятился, нервно поправляя очки. - Это что ещё? Встань! - Буду так стоять, пока не дашь адрес, - отрапортовал Грантер. - Послушай, ну ты же знаешь, что я безвредный! Я просто хочу поговорить с ним... Буду тут стоять, как статуя. - Да ради бога, - сказал Комбефер, вновь обретая хладнокровие. Он отошёл и занялся своими делами. Жоли, сидевший с ногами в кресле, наблюдал за Грантером, который с несчастным видом продолжал стоять на коленях. Прошло пять минут; Комбефер делал вид, что ему всё равно, Жоли пытался читать книгу. Наконец, Комбефер взорвался: - Да что это за глупость такая? Грантер, ты можешь вести себя как взрослый человек? - Дай мне его адрес, пожалуйста! - Иди к чёрту! Хочешь, чтоб мы тебя силой вытолкали? - Можете силой, сам я не пойду! Тут у него в кармане пикнул телефон - пришла смс. Грантер вынул посмотреть- смс была от Жоли. Он в удивлении поднял взгляд; Жоли сделал страшные глаза. В смске был адрес и просьба ни за что не говорить, кто его дал. Грантер без слов спрятал телефон обратно и поднялся с колен. - Ладно, - сказал он, пытаясь сымитировать грустный голос. - Раз меня отовсюду гонят... Я оставлю записку "В моей смерти прошу винить Комбефера". Он покинул их квартиру и отправился по адресу, который так любезно прислал Жоли. Через полчаса он уже звонил в дверь квартиры Анжольраса.
За последние дни он так вымотался, что обеспокоенные друзья пригрозили, что запрут его в квартире и возьмут под свою опеку, если тот не даст себе хотя бы одного дня отдыха. Анжольрас пытался сопротивляться, но сил на это практически не осталось, а после того вечера он будто перегорел. Какая ирония, "перегореть", впервые накричав и на кого? На Грантера. Анжольрас сжал в руках большую чашку кофе, грея пальцы об бока, отгоняя любые мысли о провале и о предстоящей тяжелой борьбе с аппеляцией и уж особенно - о самом неприятном ему человеке, которого, к счастью, он больше не видел в "Мюзене". Звонок в дверь отвлек его от просмотра фильма. Поставив чашку на стол, Анжольрас пошел открывать дверь, одетый в легкие красные штаны и старую растянутую от стирок светлую футболку. Посмотрев в глазок, он не поверил своим глазам и не знал, что и думать о подобной наглости. Меньше всего он ждал увидеть Грантера на пороге своей квартиры. И кто дал ему адрес? У Анжольраса сначало было желание проигнорировать звонок, а потом и вовсе отозваться лаконичным "Убирайся", но воспитание не позволило ему подобной выходки. Мысленно воззвав к Господу и всем силам на свете в просьбе дать ему терпения, он открыл дверь. - Что тебе нужно? - сухо поинтересовался он, прижавшись к косяку.
You can't always get what you want, But if you try sometimes...
Пока Грантер добирался до его дома, он сочинил целую речь. Готовился сказать, что: а) - Анжольрас не имеет никакого права его прогонять, потому что они живут в свободной стране, и каждый имеет права ходить, куда хочет; б) - Анжольрас должен его, Грантера простить, потому что он - то есть, вышеупомянутый Грантер - ничего плохого в виду не имел, а просто хотел сделать, как лучше. Но когда он увидел Анжольраса на пороге, вся речь вылетела у него из головы. Вид Анжольраса яснее ясного давал понять: если Грантер не разъяснит, зачем пришёл, в течение пяти секунд, то у него перед носом просто захлопнут дверь, и хорошо ещё, если не прихлопнут этой дверью его самого. Поэтому он быстро сказал: - Я пришёл поговорить, сказать, что я прошу прощения.
Он холодно посмотрел на Грантера, обратил внимание и на потрепанный вид, и на фингал под глазом, и обработанные царапины. Сам бы тот вряд ли так смог профессионально залечить повреждения и у него есть адрес. Круг подозреваемых резко сузился. - Не стоило себя утруждать, ты более чем красноречиво и неоднократно дал понять, что обо всё думаешь и как относишься, - Анжольрас чуть презрительно скривил губы, испытывая желание захлопнуть дверь перед его носом, а потом выяснить, кто же из подозреваемых дал Грантеру его адрес.
You can't always get what you want, But if you try sometimes...
- Просто позволь мне к вам и дальше приходить, пожалуйста, - Грантер решил опустить ту часть, где было про право Анжольраса позволять или не позволять ему что-то.
- Зачем? Помнится, ты говорил, что есть места поинтереснее и лучше, где можно надраться до состояния потери человеческого облика, - фыркнув, Анжольрас уже собирался развернуть Грантера и закрыть дверь, но он услышал тихий скрип двери, означающий, что любопытная соседка уже на своем посту. Его не волновали сплетни, но подслушивание всегда казалось мерзким делом. - Проходи, - с тихим вздохом, он сдвинулся с места, на всякий случай притянул Грантера за рукав куртки и закрыл дверь подальше от чужого любопытства.
You can't always get what you want, But if you try sometimes...
Грантер оказался в квартире Анжольраса впервые, само собой, и не мог удержаться от того, чтобы оглянуться по сторонам. Ничего особенного - он почему-то думал, что в квартире Анжольраса будет либо педантичный, идеальный порядок, либо полный бардак и разруха, но оказалось, что ничего подобного. Обычная квартира, никакого бардака, но и идеального порядка нет - на журнальном столике стоит несколько чашек, валяются газеты, журналы и книги. - Я буду молчать, если хочешь - просто позволь к вам приходить, ладно? - обратился он к Анжольрасу.
Он прошел мимо Грантера на кухню и поставил чайник. Иногда его собственные принципы оборачивались против него, а попросту выставить человека не получалось, тем более, уже пригласив в квартиру. - Сейчас ты просишь моего разрешения, а раньше на мои просьбы отвечал насмешливыми разглагольствованиями и напивался. Что изменилось? - Анжольрас оперся об подоконник, скрещивая руки на груди.
You can't always get what you want, But if you try sometimes...
Грантер прошёл за ним на кухню, немного удивлённый, что его не выгоняют и не чихвостят. Он встал в дверях кухни, сунув руки в карманы и оперевшись плечом о косяк. - Ну, ты меня первый раз прогнал, - сказал он и ухмыльнулся. - Раньше не прогонял. Вот я и прошу - позволь к вам всё-таки приходить?
- Раньше ты не переходил границу дозволенного. Ты сказал, что просишь прощения, но я не верю, что это так. Тебе наплевать, - безжалостно ответил Анжольрас. - Одного не понимаю, почему тебе хочется вернуться, если для тебя считается нормой устраивать подобные выходки, как в тот вечер, - воспоминания отозвались горечью, и он отвернулся, чтобы достать чашки. - Что тебе нужно, Грантер?
You can't always get what you want, But if you try sometimes...
- Просто хочу приходить к вам, - Грантер неловко повёл плечами. На самом деле, они с Анжольрасом вообще мало общались. Он-то знал о нём достаточно много, потому что всё время за ним наблюдал, читал все его статьи, читал его блог, мониторил страничку на фейсбуке и даже отыскал в глубинах сети старый блог Анжольраса, который тот вёл ещё подростком, и почерпнул оттуда много личной информации о его семье и детстве. Он понимал, что со стороны это выглядит не совсем здорово, но ничего с собой поделать не мог - ему было интересно всё про Анжольраса, а тот его не замечал и относился с презрением. - Вы интересные, хорошие. Вы мне нравитесь.
- Интересные как мишени для твоего сарказма? Как пример идеалистов над которыми можно насмехаться? Если так, то верю - у меня нет насчет тебя иллюзий, - он разлил по чашкам чай, поставил сахарницу, положил себе две ложки сахара, но не стал садится на стул. - - Для начала извинись перед Жеаном. Для него этот проект был важен, он впал в депрессию, несмотря на наши заверения, что мы готовим апелляцию и добьемся пересмотра. Извинись перед каждым, кто вложил в это свою душу и силы, - он отпил глоток. - Если они согласятся, можешь приходить. Я не буду противиться, хотя я видеть тебя не хочу, - прямо заявил ему Анжольрас негромким голосом. - Ты неприятен мне, я не хочу ни видеть тебя, ни слышать, но не могу пренебрегать мнением коллектива.
You can't always get what you want, But if you try sometimes...
- В депре... - Грантер фыркнул и хотел было сказать, что нельзя называть депрессией каждый раз, когда у Прувера плохое настроение по поводу того, что мир не такой радужный, каким ему представлялся, но осёкся и не стал продолжать. - Ладно, - пробормотал он, - извинюсь. Он знал, что муторное объяснение предстоит только с Прувером, остальные так уж болезненно не относились к его выходке. Но от этого разрешения приходить легче ему не стало - даже наоборот. - Буду молча сидеть, - добавил он и посмотрел на чашку, гадая, для него это, или Анжольрас себе чай всегда наливает в две чашки? - Я просто... Ну если тебе неприятно меня видеть... - он сам не знал толком, что собирается сказать. - Я бы не приходил, если тебе неприятно, но я не могу, - вырвалось у него, - извини! Я буду приходить и сидеть молча, ты меня даже не заметишь, буду просто на тебя смотреть и слушать, и всё.
Анжольрас удивленно посмотрел на него, чувствуя, что что-то он явно упускает из цепочки мотивации Грантера получить разрешение снова приходить в кафе. Странно уже было то, что ему так было необходимо его разрешение - как будто раньше он не спорил, не насмехался и не высказывался в своей манере! - да еще с таким смирением. Если Анжольрас допускал мысль, что Грантеру там нравится и хочет продолжить общаться с остальными, коротая вечера в кафе, то последнее - как это понимать? - Я не понимаю тебя. Можешь делать, что хочешь, если остальные не против твоего присутствия и в рамках разумного, - последнее он подчеркнул, намекая про тот вечер, - но к чему тебе смотреть на меня? И не собираюсь я тебе запрещать разговаривать, - Анжольрас недоумевал, с чего бы Грантеру говорить это. Он же не мог приходить только ради этого - быть такого не может. - Пей чай, остынет.
You can't always get what you want, But if you try sometimes...
Грантер, стараясь не глядеть на Анжольраса, протянул руку и взял чашку. - Тебе неприятно меня видеть - ты сам сказал, - заметил он. - Я..ээ... не знал. То есть... - он опять пожал плечами. - Не знал, что тебя это задевает. Я пытался, скажу честно, пытался тебя задеть, но ты на меня смотрел, как на пустое место. Понятно, я вёл себя как дурак, сам знаю... То есть, я всё равно говорил, что думаю, но мог бы и молчать, а я как школьник, который бьёт любимую девочку портфелем по голове...
Он отставил чашку, окончательно ничего не понимая к чему ведет Грантер. Для него он был не самым приятным человеком, его высказывания и циничный взгляд тоже были не лучше, но Анжольрас не придавал этому значения. Что поделать, если человеку проще видеть лишь самое ужасное и вместо того, чтобы попытаться что-то изменить, предпочтет зубоскалиться? Правда, Анжольрас был вынужден признать, что в его критических замечаниях была своя правда, но на этом всё и заканчивалось. Он мало, что знал об этом человеке и не стремился это исправить. - Я всё равно тебя не понимаю и к чему ты клонишь. Ты не слушаешь меня, не веришь в наши идеи, мы тебе кажемся наивными идеалистами, - он внимательно посмотрел на него. - Грантер, скажи прямо: что тебе нужно от меня?
You can't always get what you want, But if you try sometimes...
- Мне ничего не нужно, - поспешно ответил Грантер и даже чашку с чаем поставил обратно, как бы показывая, что даже чая ему не нужно. - Я просто... Я тебя люблю, - вырвалось у него, - я в тебя влюбился, но мне ничего от тебя не нужно, это правда!
Анжольрас недоверчиво посмотрел на него, а потом закатил глаза. Грантер воистину невыносим и даже сейчас продолжает паясничать. - Грантер, может быть, хватит? Тебе доставляет удовольствие издеваться? - он раздраженно отозвался, вновь чувствуя сильное желание его выпроводить. Не хватало еще опять сорваться на него, ему и так было паршиво на следующий день, потому что кричать на кого-то - ему не свойственно.
You can't always get what you want, But if you try sometimes...
- Я не издеваюсь... нет, серьёзно, я не издеваюсь! Разве я врал когда-нибудь тебе? Ладно, не то, чтобы я с тобой много разговаривал - но я тебе никогда не врал, и сейчас тоже. Я всё, я уйду сейчас, извини, что я вообще тебе это сказал!
Он хотел ему ответить, что как может верить такому типу, но весь вид Грантера говорил об обратном. Анжольрас замолчал, не зная, что ему ответить, всё еще надеясь, что неправильно понял и интерпретировал взгляд Грантера. - Ты не можешь, - он посмотрел на него, ожидая, что тот сейчас кивнет и признается, что это такая изощренная шутка. Ему трудно было осознать, что этот человек мог его любить. - Это невозможно. Мы не общались, ты меня не знаешь, да тебе неинтересно, что я говорю, - Анжольрас шагнул вперед, не зная, кого он больше убеждает - себя или Грантера.
You can't always get what you want, But if you try sometimes...
Грантер пожал плечами, чувствуя себя очень неловко. - Я тебя сталкерил, - признался он, - только не пугайся. Это не значит, что я тебя знаю, конечно. Читал твой блог, ещё старый. Извини. Но он же в открытом доступе. Вот... - теперь он точно не знал, что ещё сказать, и только переминался с ноги на ногу. Кажется, это было плохой идеей. Одной из худших, что приходили ему в голову в последнее время. Надо было молчать, надо было засесть дома и напиваться каждый день, пока бы деньги не кончились или пока бы он не увидел чертей, но не надо было приходить и признаваться Анжольрасу во всём.
Теперь он был в полной растерянности. Выходит, все выходки Грантера, его попытки задеть его, вызывающее поведение были не ради того, чтоб его позлить, а для привлечения внимания. А сталкерство? Его не рассердило, что он читал его блог - Анжольрас практически забыл о нём и вспоминал только для напоминания себе удалить его, но каждый раз оказывался занят вещами гораздо более важными. Да и кому понадобился бы его блог? Но нашелся же один, кому не всё равно. - Как долго? - Анжольрас серьёзно смотрел на Грантера, пытаясь понять, когда всё это началось и почему не увидел этого раньше.
You can't always get what you want, But if you try sometimes...
- С тех пор, как тебя увидел. Точней, услышал - дело не в том, что ты красивый, понимаешь? Дело в том, что ты такой... что ты так веришь в то, что вы делаете.
Звонок в дверь спас необходимости что-нибудь ответить. Подойдя к двери и посмотрев в глазок, он увидел там соседку с восьмого этажа. Открыв ей дверь, он выслушал её просьбу помочь ей спустить коляску, потому что лифт сломался. Заверив доброжелательную женщину и мать двух близнецов, что поднимется к ней и поможет, Анжольрас прикрыл дверь и вернулся на кухню. - Извини, Грантер, мне нужно помочь соседке, - убрав чашки в умывальник, Анжольрас обратился к нему со спокойным выражением лица.
- Спасибо, не надо, мне всё равно потом нужно заняться работой, - он направился к двери, уверенный, что Грантер не будет продолжать оставаться на кухне. - А тебе нужно приехать к Жеану и не только к нему, - строго напомнил он.
You can't always get what you want, But if you try sometimes...
Грантер пошёл за ним к выходу. - Я вечером приду в кафе и извинюсь перед Прувером и кто там ещё пожелает такого сомнительного товара, как мои извинения, - сказал он, придя немного в себя. - До встречи тогда?
- До встречи, Грантер, - чуть смягчив тон, Анжольрас закрыл за ним дверь и выждал, когда тот уйдет. Дождавшись, его ухода, он поднялся наверх к соседке, старательно отгоняя все мысли о признании Грантера, решив, что потом он засядет за статьи и заодно свяжется с Комбефером по поводу апелляции.
Друзья приняли извинения Грантера, и Анжольрасу ничего не оставалось, как согласиться с мнением коллектива. На деле он уже не был так категорично настроен к нему, хотя буквально вчера видеть его не хотел и больше слышать о нём. Теперь же он не знал, о чём с ним говорить и предпочитал избегать, помня о признании. С виду всё было как прежде, ведь они не были друзьями, редко пересекались, Анжольрас не обращал на него внимания, занятый делами - никто ничего не мог заподозрить. Но когда никто не мог заметить, Анжольрас останавливал на Грантере задумчивый взгляд. Ему не давали покоя его слова, а все прежние поступки выглядели иначе. Он по-прежнему не мог принять и осознать, что Грантер в него влюблен даже не с первого взгляда, а, как бы комично не звучало, чуть ли не с первого звука. Как к этому относиться, Анжольрас пока не решил, сочтя, что лучше пусть всё будет как прежде. Возможно, у Грантера это скоро пройдет, а поговорить они успеют, если возникнет необходимость.
Но долго так продолжаться не могло, случай вмешался в его планы. Нужны были плакаты, все были и так заняты, а к кому, как не Грантеру осталось обратиться? - Грантер, у меня к тебе просьба, - обратился однажды вечером к нему Анжольрас, присев за его столик.
You can't always get what you want, But if you try sometimes...
- Проси о чём хочешь - можешь даже попросить начистить тебе сапоги. Если ты носишь сапоги, конечно. А можно и ботинки, - отозвался Грантер, который успел уже сегодня приложиться к бутылке, и по этому поводу чувствовал себя очень весело.
- Будь серьёзнее, - неодобрительно покосившись на бутылку, он отодвинул её к себе. - Тебе обязательно столько пить? Ладно, можешь не отвечать, - он всё-таки пришел сюда не поучать и не читать лекции об алкоголизма. - Нам нужны плакаты к концу недели. Если будет еще и растяжка - еще лучше. Здесь, - Анжольрас положил папку на стол, - примерные эскизы и лозунги, но ты можешь их переделать на своё усмотрение, только, Грантер, никакого сюрреализма, чернухи или порнографического содержания. Надписи исключено в цензурном варианте, хорошо?
За Грантера - я, за Анжольраса - Сёльве.
Развесёлый Грантер ввалился в кафе "Мюзен" и целеустремлённо направился к столику, за которым уже собрался весь их кружок. Точней, сам Грантер к кружку отношения не имел, он просто приходил, потому что с этими ребятами ему было весело, и потому, что тут был Анжольрас. А ребятам было весело с ним, им нравился его добродушный нрав и его осведомлённость - он знал все злачные местечки в Париже, где можно выпить, где - потанцевать, где - познакомиться с подходящим партнёром на ночь, где дают зрелищ, а где можно просто тихо посидеть, и чтоб никто не трогал.
Правда, вот Анжольрасу было на него плевать, но нельзя же получить сразу всё, верно?
Ребята сегодня что-то были грустны. Даже Баорель приутих, а Прувер вообще сидел, уронив рыжую голову на руки, и Комбефер успокаивающе похлопывал его по плечу и что-то шептал ему на ухо.
Анжольрас, с лицом побледневшим и упрямым, говорил что-то насчёт того, что это ещё не конец, они будут аппелировать в высшие инстанции, что им нельзя сдаваться и считать дело проваленным.
- Эгегей, всем привет! - жизнерадостно возвестил Грантер и бесцеремонно плюхнулся на диванчик между Курфейраком и Комбефером. - Что вы все такие печальные? Дайте угадаю: провальное дело с детишками наркоманов провалилось?
Поражение всегда тяжело осознавать, но полный провал связанное с важным делом помощи детям наркоманов – это сокрушительный удар. Анжольраса трясло от еле сдерживаемого гнева и глухого отчаяния, но он продолжал уверять и успокаивать остальных, что это еще не конец, они обязательно с этим справятся, они добьются своего.
Столько сил было вложено, столько бессонных ночей, когда они держались лишь благодаря убойным дозам кофе и энергетиков, столько ресурсов затрачено, начиная от личных денежных средств, заканчивая всевозможными попытками заработать еще деньги – на что только не шли ради этого важного проекта. А прошлая неделя ада борьбы с бюрократической машиной? Он с Комбефером и Курфейраком никогда не забудут этих давящих стен, равнодушных лиц, лицемерные улыбки и деланное сочувствие, что будто бы им не наплевать, но нужно собрать еще справки, а потом сходить за другими, а затем получить необходимые документы, разрешения – и так по кругу. Выловить чиновника, чтобы заполучить его подпись превратился в квест. Анжольрас тогда впервые услышал, чтобы Комбефер использовал нецензурную лексику.
И в итоге – провал. Казалось, что уже ничего не может им помешать, всё сделано, как положено и легитимно, но в самый последний момент всё было кончено. Жоли долго откачивал Прувера, который был идейным вдохновителем всего и для которого этот проект был лелеемым детищем.
Глядя на лица своих усталых, разочарованных и сломленных этим поражением друзей, Анжольрас не мог себе позволить опустить руки, хотя больше всего ему хотелось уйти куда-нибудь и сделать что-нибудь. Покричать. Сломать что-нибудь. Разбить кулаки в кровь, ударяя ими в стену. Да хоть напиться, только тогда может быть хуже – он понятия не имел, что может натворить в таком состоянии.
Судорожно сжав руку в кулак, впиваясь ногтями в кожу, он собрался вновь обратиться, как именно сейчас нужно было появиться тому, кого хотелось меньше всего видеть.
Но хуже всего было не просто видеть эту улыбающуюся физиономию, сколько слышать слова этого циничного человека.
- Грантер, сейчас не время для твоих высказываний, - в Анжольрасе с новой силой заклокотал гнев, и ему с трудом удавалось пока сдерживаться, бледнея от этого еще больше, только глаза горели и метали молнии. – Лучше пойди куда-нибудь и там развлекайся, тебе всё равно плевать.
- Слушай, ну сразу ведь было понятно, что ничего не выйдет, - Грантер пожал плечами и оглядел их всех. Курфейрак не обращал на него внимания и что-то набирал в телефоне, Прувер поднял голову, взглянул на него покрасневшими и опухшими глазами, и уронил её обратно на руки, Фейи пнул его ногой под столом и попытался просигналить взглядом, что сейчас не время - Грантер сигнал понял, но был с ним решительно не согласен. Если сейчас не время, то когда вообще?
- Так, - Грантер решительно хлопнул ладонью о стол. - Вам всем надо развлечься, а не только мне. Забудьте уже про этих героиновых малышей, я знаю одно местечко, где сегодня устраивают шоу - там такие девочки! Такие трюки показывают! Из одежды на них только фиговые листочки, да и те для приличия...
Впервые в жизни Анжольрасу пришла в голову заманчивая идея швырнуть в Грантера чем-нибудь потяжелее, но он не был сторонником силового решения проблемы и уж тем более распускать руки, но с каким трудом он поборол соблазн!
Он не знал, что сильнее злило: отношение этого пьяницы и невыносимого человека или же его предложение пойти на развратное шоу. Он в своём уме предлагать такое? Даже Баорель посмотрел на него с неодобрение и вновь уткнулся в стакан с пивом.
- Грантер, я никогда не питал иллюзий по поводу тебя, но это слишком. Я сыт по горло твоими шуточками и циничным бредом, который выслушивал на протяжении этого месяца, но сегодня я не намерен больше это слушать, - он презрительно посмотрел на него, из последних сил сдерживая себя, особенно, поймав обеспокоенный взгляд Комбефера. – Лучше уходи.
- Да что я такого сказал? Я сочувствую, конечно, что так вышло, - Грантер оглянулся в поисках поддержки, но на него старались не смотреть. - Ну и кому легче от того, что вы тут с похоронными лицами сидите? Я вам предлагаю пойти девочек посмотреть и развеяться. Кому вы поможете своей унылостью? Нечего предаваться унынию, когда есть много других, более приятных грехов, как сказал кто-то из мудрых.
- Действительно, зачем думать о детях наркоманов, правда, Грантер? Пусть страдают, пусть живут в нищете, становятся жертвами домашнего насилия или распространителями наркотиков – зачем о них думать? Лучше пойти и посмотреть на полуголых женщин, - теперь уже Анжольрас не мог скрывать гневных ноток в голосе, распаляясь всё больше. – Ведь ты же говорил, что это бесполезно, кому они нужны, зачем это, если им билет в один конец.
Анжольрас опустил голову, начиная трястись от переполняющей и требующей выхода злости. Слова и поведение Грантера и раньше возмущали его, но никогда не доводили до такого состояния. Конечно, сам Грантер лично не виноват, что всё сорвалось, но слушать предложение пойти развлекаться, будто они здесь все поигрались в спасителей – до чего же мерзко.
- В последний раз говорю тебе – уходи, - он холодно посмотрел на него, достигнув той стадии, когда одно неверное слово – и он уступит своим чувствам, послав к чертям весь самоконтроль.
- Ну вот вы подумали - и что из этого вышло? Ты не понимаешь меня, я не говорю, что не надо - хотя это бесполезно, конечно, но если вы чувствуете себя лучше, пока этим занимаетесь, то почему бы нет? - так вот, я говорю, что раз уж ничего не вышло, зачем страдать-то теперь? Может, был какой-то смысл в ваших метаниях по инстанциям, хотя от меня он ускользнул, конечно, но в ваших страданиях теперь уж точно никакого смысла нет!
Комбефер и Курфейрак вскочили со своих мест, стали по бокам от Анжольраса, готовые вмешаться, впервые видя своего лидера в такой ярости.
- Говоришь, замечательно шоу? Отлично, проваливай. Тебе всё равно здесь нет смысла находиться, и я не хочу тебя больше здесь видеть! - сбавив голос, сказал Анжольрас. – Мне тошно смотреть на тебя, - выплюнув эти слова со всем презрением на какое был способен, он резко развернулся и ушел в другую комнату.
Не только Грантер - все были ошеломлены этим неожиданным взрывом. Анжольрас никогда - и никогда обозначает именно никогда - не выходил из себя. Все знали, что во время самых яростных споров он оставался хладнокровен - по крайней мере, внешне. Его оппонент мог орать ему в лицо, брызгая слюной и топая ногами - Анжольрас оставался спокоен, как статуя, и только улыбался особенной лёгкой улыбкой. А сейчас он сорвался, наорал на Грантера, да ещё и сбежал после этого - поражены были все.
- Парень, ты это очень невовремя, - сказал Баорель и хлопнул Грантера по плечу. Грантер, растерянный и ошеломлённый, никак не прореагировал. Он привык говорить такие вещи - он говорил в общем-то, что думает, и Анжольрас иногда улыбался этой своей особенной улыбкой в ответ на его слова, но чаще всего - просто никак не реагировал, и это было обидно, очень обидно, - а тут он вдруг взорвался, вышел из себя...
- Тебе лучше и правда не показываться ему на глаза, - сказал Комбефер и встал из-за стола - он отправился вслед за Анжольрасом.
- Ну и ладно, - Грантер пожал плечами. - Я просто хотел сказать, что...
- Ты и сказал, - сухо ответил ему Прувер и тоже поднялся из-за стола. - И мы тебя услышали.
"Дураки, - подумал Грантер, - идеалисты чёртовы, ну разве я не прав? Развеялись бы сейчас, успокоились, посмотрели бы на молодых здоровых девчонок вместо этих тощих больных наркоманских детей..."
Но друзья один за другим поднимались из-за стола и уходили вслед за Анжольрасом, так что в конце концов Грантер остался за столиком один.
- Ну и ладно... - повторил он в пустоту и позвал официантку. Раз так, он собирался напиться, а потом отправиться смотреть шоу в одиночестве.
"Мне тошно смотреть на тебя" - звучало у него в голове.
- Мне на самого себя иногда тошно смотреть, - сказал он вслух задумчиво и тяжко вздохнул.
Анжольрас еще долго не мог успокоиться. Его всё еще душила бессильная злость, в горле застрял ком, ему хотелось взвыть и бить, бить стену, пока не разобьет руки в кровь.
Вместо этого он с трудом смог попрощаться - голос отказывался его слушаться, накинул куртку и ушел домой, покачав головой на предложение проводить его. В самом деле, кто бы рискнул полезть к нему? Одного взгляда на его лицо быдло достаточно, чтобы понять: лучше не соваться.
Пока он пешком возвращался домой, надеясь, что ночной воздух Парижа отрезвит его, разгонит гнев и охладит пыл, он вновь и вновь видел перед собой довольную физиономию Грантера, слышал его слова, вспоминал все его высказывания еще до этого вечера, а следом и всё остальные и продолжал полыхать от внутренней ярости. Сам образ Грантера впитался как яд. Стоило Анжольрасу прикрыть глаза, как он вновь видел его перед собой, словно его образ вырезан на сетчатке глаза.
Кажется, он готов его возненавидеть.
Холодный душ мало чем помог, но по крайне мере, его перестало трясти и уже мог более хладнокровно всё обдумать. Он не собирается больше и минуты думать о Грантере, всё равно больше тот не сунется в "Мюзен", а если посмеет - ему же хуже.
Нет, гораздо важнее готовить аппеляцию. Они обязаны еще раз побороться за своё дело.
Решив, что завтра этим займется, он написал смс Комбеферу, назначая ему встречу, а потом лёг спать, мгновенно вырубившись.
Вечером, через пару дней после знаменательного события, Грантер ввалился в квартиру к Комбеферу и Жоли, которую они снимали возле Медицинской Академии, и потребовал, чтоб ему дали адрес Анжольраса. Грантер был небрит, помят и побит - на скуле - свежая царапина, под глазом синяк, бровь рассечена - что красоты ему не прибавляло. Пока Комбефер обрабатывал его раны, Грантер много разглагольствовал о том, что Анжольрас никакого права не имел его прогонять, потому что он, Грантер, имеет полное право приходить, куда только захочет - а вот у Анжольраса права ему запрещать нет!
- Но ты ведь не приходишь в кафе, - заметили ему.
- Да, - согласился Грантер и сразу сник.
- Адреса его я тебе не дам, - сказал Комбефер, приведя лицо Грантера в более или менее приличный вид. - Если хочешь с ним поговорить - приходи в кафе. Ты же говоришь, он не имеет права тебе запрещать.
- Но ведь запретил, - невесело отозвался Грантер. - Слушай, ну будь другом, а? Я честное слово, только поговорить...
- Нет, - спокойно ответил Комбефер.
Грантер сполз со стула, на который его усадили, и без слов бухнулся на колени. Комбефер попятился, нервно поправляя очки.
- Это что ещё? Встань!
- Буду так стоять, пока не дашь адрес, - отрапортовал Грантер. - Послушай, ну ты же знаешь, что я безвредный! Я просто хочу поговорить с ним... Буду тут стоять, как статуя.
- Да ради бога, - сказал Комбефер, вновь обретая хладнокровие.
Он отошёл и занялся своими делами. Жоли, сидевший с ногами в кресле, наблюдал за Грантером, который с несчастным видом продолжал стоять на коленях.
Прошло пять минут; Комбефер делал вид, что ему всё равно, Жоли пытался читать книгу. Наконец, Комбефер взорвался:
- Да что это за глупость такая? Грантер, ты можешь вести себя как взрослый человек?
- Дай мне его адрес, пожалуйста!
- Иди к чёрту! Хочешь, чтоб мы тебя силой вытолкали?
- Можете силой, сам я не пойду!
Тут у него в кармане пикнул телефон - пришла смс. Грантер вынул посмотреть- смс была от Жоли. Он в удивлении поднял взгляд; Жоли сделал страшные глаза.
В смске был адрес и просьба ни за что не говорить, кто его дал.
Грантер без слов спрятал телефон обратно и поднялся с колен.
- Ладно, - сказал он, пытаясь сымитировать грустный голос. - Раз меня отовсюду гонят... Я оставлю записку "В моей смерти прошу винить Комбефера".
Он покинул их квартиру и отправился по адресу, который так любезно прислал Жоли. Через полчаса он уже звонил в дверь квартиры Анжольраса.
За последние дни он так вымотался, что обеспокоенные друзья пригрозили, что запрут его в квартире и возьмут под свою опеку, если тот не даст себе хотя бы одного дня отдыха. Анжольрас пытался сопротивляться, но сил на это практически не осталось, а после того вечера он будто перегорел. Какая ирония, "перегореть", впервые накричав и на кого? На Грантера.
Анжольрас сжал в руках большую чашку кофе, грея пальцы об бока, отгоняя любые мысли о провале и о предстоящей тяжелой борьбе с аппеляцией и уж особенно - о самом неприятном ему человеке, которого, к счастью, он больше не видел в "Мюзене".
Звонок в дверь отвлек его от просмотра фильма. Поставив чашку на стол, Анжольрас пошел открывать дверь, одетый в легкие красные штаны и старую растянутую от стирок светлую футболку. Посмотрев в глазок, он не поверил своим глазам и не знал, что и думать о подобной наглости.
Меньше всего он ждал увидеть Грантера на пороге своей квартиры. И кто дал ему адрес?
У Анжольраса сначало было желание проигнорировать звонок, а потом и вовсе отозваться лаконичным "Убирайся", но воспитание не позволило ему подобной выходки.
Мысленно воззвав к Господу и всем силам на свете в просьбе дать ему терпения, он открыл дверь.
- Что тебе нужно? - сухо поинтересовался он, прижавшись к косяку.
а) - Анжольрас не имеет никакого права его прогонять, потому что они живут в свободной стране, и каждый имеет права ходить, куда хочет;
б) - Анжольрас должен его, Грантера простить, потому что он - то есть, вышеупомянутый Грантер - ничего плохого в виду не имел, а просто хотел сделать, как лучше.
Но когда он увидел Анжольраса на пороге, вся речь вылетела у него из головы. Вид Анжольраса яснее ясного давал понять: если Грантер не разъяснит, зачем пришёл, в течение пяти секунд, то у него перед носом просто захлопнут дверь, и хорошо ещё, если не прихлопнут этой дверью его самого. Поэтому он быстро сказал:
- Я пришёл поговорить, сказать, что я прошу прощения.
- Не стоило себя утруждать, ты более чем красноречиво и неоднократно дал понять, что обо всё думаешь и как относишься, - Анжольрас чуть презрительно скривил губы, испытывая желание захлопнуть дверь перед его носом, а потом выяснить, кто же из подозреваемых дал Грантеру его адрес.
- Проходи, - с тихим вздохом, он сдвинулся с места, на всякий случай притянул Грантера за рукав куртки и закрыл дверь подальше от чужого любопытства.
- Я буду молчать, если хочешь - просто позволь к вам приходить, ладно? - обратился он к Анжольрасу.
- Сейчас ты просишь моего разрешения, а раньше на мои просьбы отвечал насмешливыми разглагольствованиями и напивался. Что изменилось? - Анжольрас оперся об подоконник, скрещивая руки на груди.
- Ну, ты меня первый раз прогнал, - сказал он и ухмыльнулся. - Раньше не прогонял. Вот я и прошу - позволь к вам всё-таки приходить?
- Вы интересные, хорошие. Вы мне нравитесь.
Он знал, что муторное объяснение предстоит только с Прувером, остальные так уж болезненно не относились к его выходке. Но от этого разрешения приходить легче ему не стало - даже наоборот.
- Буду молча сидеть, - добавил он и посмотрел на чашку, гадая, для него это, или Анжольрас себе чай всегда наливает в две чашки? - Я просто... Ну если тебе неприятно меня видеть... - он сам не знал толком, что собирается сказать. - Я бы не приходил, если тебе неприятно, но я не могу, - вырвалось у него, - извини! Я буду приходить и сидеть молча, ты меня даже не заметишь, буду просто на тебя смотреть и слушать, и всё.
Если Анжольрас допускал мысль, что Грантеру там нравится и хочет продолжить общаться с остальными, коротая вечера в кафе, то последнее - как это понимать?
- Я не понимаю тебя. Можешь делать, что хочешь, если остальные не против твоего присутствия и в рамках разумного, - последнее он подчеркнул, намекая про тот вечер, - но к чему тебе смотреть на меня? И не собираюсь я тебе запрещать разговаривать, - Анжольрас недоумевал, с чего бы Грантеру говорить это. Он же не мог приходить только ради этого - быть такого не может. - Пей чай, остынет.
- Тебе неприятно меня видеть - ты сам сказал, - заметил он. - Я..ээ... не знал. То есть... - он опять пожал плечами. - Не знал, что тебя это задевает. Я пытался, скажу честно, пытался тебя задеть, но ты на меня смотрел, как на пустое место. Понятно, я вёл себя как дурак, сам знаю... То есть, я всё равно говорил, что думаю, но мог бы и молчать, а я как школьник, который бьёт любимую девочку портфелем по голове...
- Я всё равно тебя не понимаю и к чему ты клонишь. Ты не слушаешь меня, не веришь в наши идеи, мы тебе кажемся наивными идеалистами, - он внимательно посмотрел на него. - Грантер, скажи прямо: что тебе нужно от меня?
- Грантер, может быть, хватит? Тебе доставляет удовольствие издеваться? - он раздраженно отозвался, вновь чувствуя сильное желание его выпроводить. Не хватало еще опять сорваться на него, ему и так было паршиво на следующий день, потому что кричать на кого-то - ему не свойственно.
- Ты не можешь, - он посмотрел на него, ожидая, что тот сейчас кивнет и признается, что это такая изощренная шутка. Ему трудно было осознать, что этот человек мог его любить. - Это невозможно. Мы не общались, ты меня не знаешь, да тебе неинтересно, что я говорю, - Анжольрас шагнул вперед, не зная, кого он больше убеждает - себя или Грантера.
- Я тебя сталкерил, - признался он, - только не пугайся. Это не значит, что я тебя знаю, конечно. Читал твой блог, ещё старый. Извини. Но он же в открытом доступе. Вот... - теперь он точно не знал, что ещё сказать, и только переминался с ноги на ногу. Кажется, это было плохой идеей. Одной из худших, что приходили ему в голову в последнее время. Надо было молчать, надо было засесть дома и напиваться каждый день, пока бы деньги не кончились или пока бы он не увидел чертей, но не надо было приходить и признаваться Анжольрасу во всём.
- Как долго? - Анжольрас серьёзно смотрел на Грантера, пытаясь понять, когда всё это началось и почему не увидел этого раньше.
Подойдя к двери и посмотрев в глазок, он увидел там соседку с восьмого этажа. Открыв ей дверь, он выслушал её просьбу помочь ей спустить коляску, потому что лифт сломался. Заверив доброжелательную женщину и мать двух близнецов, что поднимется к ней и поможет, Анжольрас прикрыл дверь и вернулся на кухню.
- Извини, Грантер, мне нужно помочь соседке, - убрав чашки в умывальник, Анжольрас обратился к нему со спокойным выражением лица.
- Я вечером приду в кафе и извинюсь перед Прувером и кто там ещё пожелает такого сомнительного товара, как мои извинения, - сказал он, придя немного в себя. - До встречи тогда?
Друзья приняли извинения Грантера, и Анжольрасу ничего не оставалось, как согласиться с мнением коллектива. На деле он уже не был так категорично настроен к нему, хотя буквально вчера видеть его не хотел и больше слышать о нём. Теперь же он не знал, о чём с ним говорить и предпочитал избегать, помня о признании.
С виду всё было как прежде, ведь они не были друзьями, редко пересекались, Анжольрас не обращал на него внимания, занятый делами - никто ничего не мог заподозрить.
Но когда никто не мог заметить, Анжольрас останавливал на Грантере задумчивый взгляд. Ему не давали покоя его слова, а все прежние поступки выглядели иначе. Он по-прежнему не мог принять и осознать, что Грантер в него влюблен даже не с первого взгляда, а, как бы комично не звучало, чуть ли не с первого звука.
Как к этому относиться, Анжольрас пока не решил, сочтя, что лучше пусть всё будет как прежде. Возможно, у Грантера это скоро пройдет, а поговорить они успеют, если возникнет необходимость.
Но долго так продолжаться не могло, случай вмешался в его планы. Нужны были плакаты, все были и так заняты, а к кому, как не Грантеру осталось обратиться?
- Грантер, у меня к тебе просьба, - обратился однажды вечером к нему Анжольрас, присев за его столик.