[лейтенант касатка]

Модерн!АУ
E/R
Грантер работает в кафе/столовой, куда частенько захаживает Анжольрас. Как у художника, у Грантера творческий кризис, а Анжольрас снова разжигает в нем страсть рисовать, и Грантер упрашивает его немного побыть натурщиком.

Грантер есть в лице заказчика, ждем Аполлона

Comments

[Гость]

ябпопробовал, хотя за Анжольраса, каюсь, еще не играл ни разу

[Гость]

Может, сыграем тогда? Ничего страшного, что не играли, надо же начинать когда-то.
Тогда с меня первый пост. Размер постов будем обговаривать?

[Гость]

Давайте с:
Ммм, да к черту условия - очень по-разному бывает, так что начинайте, а подстроюсь примерно под тот же размер.

[Гость]

Рабочий день на новом месте работы Грантэра начинался рано. Обычно в это время глаза еще только закрывались, а тут приходилось подниматься и тащиться через несколько кварталов в кафе, где Эр работал.
'Всего лишь временно' - каждое утро говорил он себе, взъерошивая кудрявые волосы перед зеркалом. - 'Скоро я снова возьму вас в руки' - говорил он кистям и краскам, одиноко лежащим на столе в адском хаосе набросков, картин, тканей и всего, что может быть нужно художнику. Кажется, это называется творческим кризисом, когда ты не можешь творить. Грантэр столкнулся с таким впервые. Ему было все равно, что рисовать - пустые бутылки, пейзажи за окном, людей, существующих лишь в его фантазии... Но теперь он брал в руки кисть и через несколько минут снова бросал ее на стол. Он не мог рисовать, и это злило его, бесило до одури, но злость не помогала преодолеть это. И поэтому, чтобы не лишить себя оставшихся к существованию средств, Грантэр нашел себе работу в задрипанном кафе на несколько столиков. Зарплаты хватало на то, чтобы платить за квартиру и раз в несколько дней покупать себе бутылку вина. Ел он в этом же кафе, благо его хозяином это не возбранялось, пока Эр исправно работал и не опаздывал. Именно поэтому каждый день в восемь утра художник разлеплял глаза, словно заклеенные скотчем, и плелся в кафе. Каждый день этой работы был мини-адом, и сегодняшний день исключением быть не обещал.
Опираясь локтями на стойку, Грантэр уныло смотрел на людей, которые тут завтракали. Чаще всего офисные работники, которые еще в обеденный перерыв сюда забегут, но сегодня их количество разбавилось новыми лицами. Вернее, лицом. Эр чуть приподнял голову, когда в кафе зашел юноша, совершенно не вписывающийся в обычную клиентуру. Одет не в дешевый криво сидящий костюм, и стрижка вовсе не та, которую можно позволить себе, работая в какой-нибудь компании. Скорее всего случайно зашел, решил про себя Грантэр, выпрямляясь и хватая со стойки меню, чтобы отнести его посетителю.

[Гость]

В кафе Анжольрас отправился спонтанно - пожалуй, это был первый за последние несколько месяцев действительно неожиданный поступок.
Он как раз бродил по небольшим переулочкам неподалеку от места учебы, когда увидел небольшое заведение с мутноватыми стеклами и очаровательно старомодной обстановкой. И пусть оно выглядело так не в силу какого-то дизайнерского замысла, а, скорее, неблагополучия, он решительно отворил дверь и вошел. На дворе было позднее утро, так что людей было мало, и он счел это вполне добрым знаком - он любил тишину.
Сегодня неожиданно отменили все стоявшие в расписании пары, туманно ссылаясь на приезд какой-то важной шишки, но объяснение было весьма сомнительным. Впрочем, он решил не докапываться - раз так вышло, так что теперь бегать.
Анжольрас не злился, просто расстроенно покачал головой - он вполне понимал, что не все и не всегда может быть спланировано, но было обидно, что устоявшееся расписание рассыпалось - как раз после пар у него было назначено собрание их кружка, как раз неподалеку от университета, так что ехать домой было бессмысленно и нерационально. Так что ему надо было где-то провести лишнюю пару часов и чем-то себя занять.
Впрочем, у самого Анжольраса тоже были человеческие слабости, которые он за собой признавал - так, например, он любил читать за едой, что многие осуждали. Ну, Курфейрак, ясное дело, его упрекал не в неуважении к книгам, а в том, что он забивает себе голову даже во время подобного священнодействия, а вот Комбеферр смотрел явно неодобрительно.
Так что сейчас он собирался пойти и лениво позавтракать в компании взятой из библиотеки книги.
Он выбрал столик в углу и с удовольствием отметил, что к нему направился официант, кудрявый, как черт, с живыми темными глазами и крупным тонкогубым ртом.
На его не слишком красивом, скуластом, но при этом отчего-то привлекавшем внимание лице, к радости Анжольраса, не читалось омерзительной лакейской услужливости, только нездоровое количество цинизма и еще какое-то странное выражение, с которым он глядел на него.
Он решил не заморачиваться на этот счет, и принялся листать меню.

[Гость]

Без излишних церемоний протянув клиенту меню, Грантэр встал сбоку от столика, ожидая заказа. Пока юноша листал не слишком объемную книженцию, он наблюдал за ним, мысленно отмечая, что тот действительно красив. Гладкое, почти мальчишеское лицо будто излучало какую-то внутреннюю уверенность и силу, а светлые кудри наверняка были такими же мягкими, какими казались на вид. Художник неожиданно понял, кого ему напоминает этот юноша: он был чем-то неуловимо похож на статую греческого бога, изображенную в одной из книг, взятых и так и не отданных обратно в библиотеку художественной академии, которую Эр бросил несколько лет назад из-за того, что его собирались выгнать за вечные прогулы и нарушение дисциплины. Сам же Грантэр не считал появление на занятиях с похмельной головой и сон на задней парте нарушением дисциплины. Разве что совсем чуточку, но с кем не бывало?
Грантэр скользнул взглядом по складкам одежды юноши, по его пальцам, держащим меню, ловя себя на мысли, как все это будет выглядеть изображенным на бумаге. Художник чуть слышно вздохнул, зная, что стоит ему взять в руки бумагу и карандаш, как голова опустеет, и он не сможет провести ни одной верной линии. Как и в последние несколько месяцев.
Взгляд скользнул дальше на книгу, лежащую на столе. 'Студенческие восстания в Париже 1968 года'. На легкое чтение не похоже... Во всяком случае, не для Грантэра. Интересно, это он для общего развития читает или для практической пользы?
Размышления Грантэра прервало тихое покашливание посетителя, который, очевидно готов был сделать заказ и ждал, пока официант выйдет на связь.
- Слушаю, - Эр перелистнул страничку блокнотика, в котором было больше разных каракулей, чем заказов. Какие-то глупые фигурки, орнаменты. Ничего, что могло бы порадовать художника своим видом.

[Гость]

Пока Анжольрас перечислял все то, чем собирался сопроводить восстания 1968ого года - кофе без сахара, но со сливками, тосты и какой-то заманчивого вида кусок местного пирога - он рассеянно разглядывал блокнот официанта. Он не любил подобный формат - странички можно было только перекидывать назад, так как блок был склеен по верхнему краю.
Вот и сейчас молодой человек поспешно открыл новую страницу, а задняя сторона предыдущей стала отлично видна Анжольрасу: через тонкую бумагу прекрасно просвечивали не только записанные округлым почерком заказы, но и барашки скучающих орнаментов, клубок небрежных линий, удивительным образом слагавшийся во вполне узнаваемую голову вороны, и неприятное человеческое лицо с щеками как у бульдога. В лице ему померещилось нечто неуловимо знакомое, и, стоило ему задумчиво перевести взгляд в зал, как он не удержался и фыркнул: это был тот самый человек с одутловатым лицом, которого он разглядывал, как только вошел.
Он поспешно перевел взгляд на просвечивающий рисунок и ухмыльнулся: портретное сходство было поймано просто отлично, и персонаж с карикатуры узнавался прекрасно.
Анжольрас снова поглядел на официанта, на этот раз с любопытством. Тот как раз закончил писать и вопросительно глядел на него. Заметив интерес к блокноту, тот поспешно захлопнул его с непроницаемым лицом.
- Скажите, - Анжольрас был в отличном расположении духа, - вы всем посетителям уделяете столько внимания? - и он незаметно кивнул в сторону мужчины за соседним столиком.

[Гость]

Заметив, что взгляд посетителя направлен на его блокнот, а верней, на его рисунки, Грантэр поспешил закрыть его. Не то, чтобы он смущался того, что рисовал, нет. Просто считал, что показывать стоит лишь что-то, на что потрачены силы и что достойно этого, а не пустые каракули, появившиеся от скуки. Хотя этой карикатурой художник в какой-то мере был даже горд, считая, что неплохо передал в ней характер этого мужчины. Он приходил каждый рабочий день, каждый раз хамил и брызгал на стол слюной, так что Грантэру приходилось каждый раз с омерзением дважды протирать этот столик, когда тот уходил.
Вопрос юноши на секунду озадачил его, но Эр тут же усмехнулся, поняв, на кого тот кивнул.
- Нет, не всем, - ответил он, по давно сложившейся привычке убирая ручку за ухо. - Только самым колоритным. Это, можно сказать, великая честь, которую нужно заслужить, - он негромко засмеялся, а потом бросил взгляд на дверь, ведущую в закрытые помещения, где находился в том числе и кабинет управляющего. За болтовню с клиентами по голове его не погладят, а если еще и еды лишат, то придется отказаться от вина, а это будет печально. Грантэр сунул блокнот в карман, тут же снова делая серьезный вид. - Через несколько минут принесу ваш заказ.
Он отошел от посетителя, по дороге забрав с другого столика футлярчик со счетом и даже обнаружив там небольшие чаевые. Мелочь, а приятно. Кофе и тосты много времени не заняли, пирог оставалось лишь взять со стойки, так что скоро Грантэр уже осторожно расставлял все это на столик, держа поднос на ладони.

[Гость]

прошу прощения за задержку

Анжольрасу быстро принесли его кофе, тост и пирог, и следующие полчаса он провел, уткнувшись в книгу и рассеянно отхлебывая кофе - студенческие волнения оказались на удивление занимательной темой, да и некоторым их идеям он симпатизировал.
В итоге впечатления от кафе у него остались самые благоприятные - обслужили его хорошо, да и неожиданный разговор с официантом на удивление поднял ему настроение, хотя вообще панибратство с незнакомыми людьми, да еще и с теми, кто приносит тебе кофе, он не одобрял. Но тут он даже пару раз отрывался от книги и поглядывал в сторону стойки - там скучающий молодой человек опять принялся что-то чиркать на бумаге, не обращая внимания на внешний мир.

На следующий день, благо все пары снова вернулись на законное место в расписании, Анжольрас неожиданно даже для себя решил отправиться завтракать во вчерашнее место - у него был полуторачасовой перерыв, а до кафе быстрым шагом можно было добраться за четверть часа, если не блуждать по окрестным переулкам, как вчера.
Комбеферр, привыкший, что в перерыв его друг обычно исчезает в библиотеке, с удивлением заметил его выходящим на улицу, хоть погода к этому и не располагала. Чтобы Анжольрас нарушил заведенный порядок, необходимо было, как минимум, чтобы где-нибудь началась революция. Упустить такой шанс и не выяснить подробности Комбеферр никак не мог, и потому поспешно нагнал его у выхода:
- Ты куда это? Неужто на свидание? - хмыкнул он.
- Нахватался шуточек у Курфейрака, - поморщился Анжольрас. - Нет, я иду пить кофе.
"Точно революция", - решил Ферр и твердо заявил, что отправляется с ним.

[Гость]

Обслужив посетителя, Грантэр вернулся к своей стойке, бросив на нее блокнот. Пальцы требовали рисовать, поэтому он начал бездумно набрасывать что-то на исписанной заказами бумаге. Через несколько минут это 'что-то' больше стало похоже на силуэт кудрявой головы. А после еще нескольких штрихов эту кудрявую голову было не спутать с головой сидящего за угловым столиком нового посетителя. На его вопрос художник ответил честно: далеко не всем он уделяет такое внимание. А тут руки фактически сами начали рисовать. Так же, как он рисовал в последние месяцы, чтобы совсем не забыть, как держать карандаш, набросками. Иногда карикатурными, иногда обычными, но дальше набросков дело не шло никогда. И в этом и было его несчастье. Было время, когда Грантэр дни и ночи проводил за написанием настоящих картин, несколько из них он даже вполне успешно продал, но что-то в один день изменилось, и вот, наброски - все, на что он способен. Но увлекшись рисованием кудрей сидящего за столиком юноши, Эр не заметил, как тот ушел.

Следующее утро ничем не отличалось от предыдущего. И того перед ним, и так далее. Снова те же самые лица, те же самые заказы, от которых уже тошнить начинало. Грантэр подумал, что тот юноша больше не зайдет, ведь скорее всего в прошлый раз он оказался тут случайно... Но какого же было его удивление и непонятная радость, когда тот все-таки появился в дверях кафе. Да еще и не один. Дождавшись, пока оба молодых человека усядутся за столик, Грантэр предварительно выдрал из блокнота страничку со вчерашним наброском, помня, каким тот юноша оказался наблюдательным, а потом взял в руки два меню и отнес их на тот же угловой столик, за которым вчера тот кудрявый юноша сидел один.
Стоя и ожидая заказа, Грантэр снова рассматривал его, пытаясь запомнить, как можно больше деталей.

[Гость]

Когда Анжольрас заметил, что у вчерашнего официанта смена была и в этот день, он почувствовал смутную радость - да даже не то что бы радость, а... он даже не мог толком сформулировать - просто было приятно, что сегодня кафе выглядит совсем так же, как и вчера.
Комбеферр с любопытством оглядывался по сторонам, и на лице его явно читалось некоторое удивление - по его представлениям, Анжольрас, как мальчик из богатой семьи, вряд ли бы стал пить здесь кофе, но, тем не менее, факт оставался фактом.
Вскоре к ним подошел официант, который на удивление внимательно разглядывал его друга, а тот - подумать только - приветствовал его не просто вежливой, а доброжелательной улыбкой.
Ферр настороженно взял меню, ожидая новых чудес.
Анжольрас на этот раз решил попробовать другой сорт кофе и довольно быстро сделал заказ, с усмешкой отметив про себя, что сегодня страницы в блокноте, увы, уже не пестрели рисунками.
Комбеферр выбирал чуть дольше, но вскоре и он продиктовал свои пожелания по поводу завтрака.
Стоило официанту удалиться, как Ферр слегка перегнулся к нему через стол и тихо спросил:
- С каких это пор ты ходишь в подобные места и перемигиваешься с официантами?
- Не стоит утрировать, - поморщился Анжольрас. - Мне просто здесь нравится. Тут тихо и спокойно.

[Гость]

Быстро приготовив оба заказа, благо ничего долго и муторно готовящегося делать было не нужно, Грантэр поместил все на поднос и пошел в зал. Когда он снова подходил к столику, до его слуха донеслось, как тот, что был в этом кафе впервые, обратился к светловолосому юноше по имени. Анжольрас. Грантэр повторил это имя про себя, пока выставлял на столик чашки с кофе. Кроме имени, он уловил еще обрывок разговора о каком-то собрании. Больше услышать не удалось, и он отошел от столика, снова и снова повторяя про себя имя Анжольраса, словно боясь забыть его.
Достав из кармана вырванный листок из блокнота, Грантэр еще раз взглянул на угловой столик и начал рисовать снова, на этот раз уже осознанно, стараясь передать как можно лучше выражение лица и положение фигуры юноши. На его друга художник особо внимания не обращал, не найдя в нем ничего очень уж примечательного для изображения. Разве что забавные очки со стеклами странной формы и искусно выполненными дужками, но их пришлось бы рисовать долго и тщательно, желательно имея их перед собой для постоянной сверки.
Увлекшись рисованием, Грантэр потерял связь с реальностью, поэтому из мира искусства его смогла вывести лишь оплеуха хозяина кафе, которому один из клиентов пожаловался на то, что ему вот уже двадцать минут не несут счет. Пообещав, что такое больше не повторится, и потирая затылок, который болел после сильного подзатыльника, Эр отнес счет к нужному столику, мельком бросив взгляд в угол, где сидел Анжольрас и его друг. Они, кажется, были так увлечены разговором, что ничего не видели. Хотя 'ауч' Грантэра наверняка и на улице слышно было.

[Гость]

Обслужили их и на этот раз очень быстро, впрочем, Анжольрас с Комбеферром были увлечены обсуждением дальнейших действий кружка и того ряда проблем, которые они бы могли рассмотреть, так что совершенно не скучали в ожидании.
Но после того, как официант с отрешенным лицом поставил перед ними их кофе, разговор как-то снова плавно сместился в сторону кафе, и Анжольрас рассказал, как наткнулся на это место днем ранее. А потом увлекся и описал вчерашний разговор с обслуживавшим их молодым человеком, и карикатуру, и свои наблюдения. Ферр слушал с вежливым интересом, но явно не понимал, что уж такого забавного было во всем этом, да еще и для Анжольраса, считавшего, что ничто не должно мешать выполнению своих обязанностей человеком, пусть даже и таких обязанностей.
Он покосился на склонившегося над стойкой официанта, надеясь найти объяснения в нем самом, но тот не поражал ни своей неземной красотой, ни какой бы то ни было харизмой или эксцентричностью. Разве что безалаберностью - он опять что-то рисовал.
Впрочем, очень скоро какой-то солидный дядька, выйдя из помещений для персонала, отвесил его кудрявому затылку отличный подзатыльник, возвращая его к действительности.
Пока официант поспешно выполнял свои обязанности, а Анжольрас допивал кофе, Комбеферр задумчиво подошел к небольшой витрине около стойки, в которой красовались образцы различных десертов, и, пока официант стоял к нему спиной, украдкой заглянул в опрометчиво оставленный на стойке листок. Столько изображений своего друга в разных ракурсах он еще ни разу не видел. Одно из них было прорисовано особенно хорошо, и создавалось такое ощущение, что тот вот-вот встанет и пойдет. Или повернет голову и улыбнется.
- Знаешь, - сказал он, вернувшись за столик, и подзывая официанта, чтобы попросить счет, - кажется, у него теперь новая любимая натура, - негромко закончил он.

[Гость]

Снова убрав листок бумаги в карман, не заботясь о том, что рисунки помнутся - все равно это всего лишь баловство, ничего серьезного, ничего действительно заслуживающего внимания, по мнению художника, Грантэр подошел к столику, отдавая счет в руки другу Анжольраса. Заметив, что оба посетителя как-то странно на него смотрят, Грантэр удивленно поднял бровь. Смутить его было непросто, для этого понадобилось бы что-то большее, чем просто взгляды.
- Что-то не так? - прямо спросил он, спокойно глядя на Анжольраса, но во взгляде молодого человека взгляде можно было бы угадать заранее наплевательское отношение к этому 'чему-то'. Просто лучше он узнает об этом сам и исправит, прежде чем получит еще один подзатыльник - в этом его начальник не смущался, или вообще вылетит с работы, а найти новую такую же более-менее подходящую будет не так просто. Все-таки тут он и обедал бесплатно и мог позволить себе поскучать и немного порисовать, пока никого не обслуживал.

[Гость]

Анжольрас поморщился, когда увидел, как небрежно тот сунул рисунки в карман - ему искренне нравилось то, что получалось, и такое пренебрежение казалось странным.
Когда официант принес им счет, Анжольрас как раз заканчивал переваривать сообщение Комбеферра, так что он рассеянно поглядел на молодого человека, размышляя, чем заслужил такое внимание: может, у него тоже есть дурацкие привычки? Или он как-то еще располагает к наблюдению за собой?
Вообще он не заморачивался обычно ни вопросами внешнего вида, ни мнением окружающих, но тут ему стало любопытно, но пришлось сдержаться. Одно дело случайно увидеть чужое творчество, а вот выпытывать что-либо - совсем другое дело, на которое он не имеет никакого морального права. Он вздохнул.
Тут вопрос официанта поставил его в тупик.
- Что? Нет, все в порядке, с чего вы взяли такую глупость? Мне наоборот здесь очень нравится, - примирительно улыбнулся он.
Комбеферр только покачал головой, продолжая пытливо разглядывать обоих.

[Гость]

В ответ Грантэр лишь чуть улыбнулся, сунув руки в карманы.
- В таком случае, заходите еще, - он решил не продолжать тему, раз никто не хотел просветить его насчет этих взглядов. Нет, так нет. - Счет просто на столе оставьте, когда уходить будете, - он поспешил к какому-то очередному посетителю, который требовал к себе внимания. Вот за этот момент Грантэр свою работу ненавидел. Слишком много капризных людей, которым нужно угождать. Угождать он предпочитал лишь себе, как и приносить себе еду и варить себе кофе, но с этим поделать ничего было нельзя. Во всяком случае, пока.
Когда Анжольрас с другом выходили из кафе, Эр провожал их взглядом, надеясь, что Анжольрас продолжит сюда приходить. Что-то необъяснимое было в этом юноше, что его хотелось рисовать. И рисовать не набросками, не карикатурами. С него хотелось писать картины. В голове у Грантэра снова всплыло то изображение из книги, и он вспомнил, чья это была статуя, которую напомнил ему Анжольрас. Скульптор, создавший ее, высек из камня Аполлона.

[Гость]

Вскоре двое друзей, оплатив счет и оставив чаевые, покинули кафе, и как только они вышли на улицу, обычно тактичный Комбеферр изумил Анжольраса своим замечанием:
- Он пялился тебе вслед, - сдержанно заметил он. - Ты точно ничего от меня не скрыл?
- О, конечно, - саркастично ответил тот, устав от постоянных вопросов, - на самом деле я вчера воврвался в первое попавшееся кафе и снял там официанта.
Анжольрас твердо решил, что следующие его завтраки будут проходить в одиночестве, потому что завтракать сегодня в компании, пусть даже и лучшего друга, ему понравилось гораздо меньше - он никогда не любил, когда его трогали за едой, а уж семейные ужины и подавно не выносил. И если от последнего ему до сих пор не удалось научиться уклоняться, то завтрак он считал своим законным временем одиночества и покоя.

На следующий день Анжольрас не смог вырваться на перерыв - это время пришлось посвятить библиотеке, поскольку после окончания занятий задерживаться он не мог, а материал к следующему семинару набрать было необходимо. После пар же его ждало собрание кружка.
Но в течение дня он пару раз ловил себя на мысли, что он невольно пытается обдумать вчерашние замечания Ферра: чем он заслужил такое пристальное внимание?
Зато на следующий день он был совершенно свободен, так что, прихватив книгу, он поспешил по знакомому маршруту.

[Гость]

Когда на следующий день Анжольрас не появился в кафе, Грантэр поймал себя на том, что действительно этим расстроен. За два дня, конечно, нельзя было начать считать человека постоянным клиентом, но Эр уже успел привыкнуть к тому, что обычно пустующий угловой столик занят. Он снова рисовал карикатуры на клиентов, изобразив у одной женщины высовывающийся изо рта змеиный язык, а тощему вечно заикающемуся мужчине пририсовал орущего над ухом его гипотетического начальника.
А вечером у себя дома, делая последние глотки вина из практически опустевшей бутылки, он снова взялся за кисть. Он рисовал недолго, осторожно, словно боясь испортить рисунок. Он нарисовал лишь силуэт. Силуэт в красной кофте и со светлыми вьющимися волосами. И лишь закончив, понял, что рисует Анжольраса. Это становилось чем-то похожим на манию. Грантэр всегда получал удовольствие от рисования, даже от простых орнаментов и карикатур, но тут было что-то другое. Настоящее желание рисовать. Анжольрас был красив, в нем чувствовалось что-то, что заставляло желать запечатлеть его на бумаге. Увековечить. Грантэр еще не понимал, что именно в Анжольрасе дает ему эту силу, но понял, что очень хочет выяснить.

На следующее утро Эр то и дело поглядывал на дверь, но тут же отвернулся, когда увидел знакомую фигуру. Значит, все-таки пришел. Скрыв свою радость за привычным выражающим лишь цинизм и усталость лицом, он отнес посетителю меню и привычно стал ждать заказа.

[Гость]

Дверная ручка уже привычно скользнула в ладонь, и дверь слегка скрипнула, впуская Анжольраса внутрь. Около стойки маячила знакомая темноволосая макушка - ее бы Анжольрас уже точно не перепутал ни с чьей другой.
Он прошел за полюбившийся ему столик в углу, по дороге кивнул официанту, когда их взгляды встретились, и с удовольствием уселся лицом к залу: после той карикатуры он задумался о том, что люди - это чертовски интересный материал для наблюдения. В ожидании меню он скользил глазами по лицам посетителей и к собственному удовольствию заметил того самого одутловатого мужчину, который чего-то яростно требовал от обслуживавшего его молодого человека, для убедительности то и дело брызгая слюной. Тот выносил это стоически, закатывая глаза реже ожидаемого, но натянув на лицо такую маску цинизма, что легко было поверить в то, что если бы было необходимо, тот бы мог продавать детей.
Когда же он, измочаленный, наконец, подошел к его столику, держа блокнот наготове, и устало осведомился насчет заказа, то Анжольрасу остро захотелось спрятать его в темное, недоступное для вечно брюзжащих клиентов место.
- Доброе утро, - Анжольрас надеялся, что это не звучало издевкой, и постарался улыбнуться, - Честно говоря, я без понятия. Может, посоветуете что-нибудь?

[Гость]

К несчастью, по дороге к столику Анжольраса, постоянно завтракающий здесь мужчина схватил Грантэра за рукав и дернул к себе, практически разорвав ткань рубашки. Выслушав все недовольные вопли о том, что кофе слишком крепкий, что пирог на вкус, как резина, и что сам он похож на бомжа, Грантэр лишь кивнул и, спросив, все ли это, подошел к угловому столику, тихо ненавидя свою жизнь и думая, что снова столик придется вытирать. А лучше отчищать моющим средством, чтобы на кого-нибудь не попала бацилла мерзкого характера.
- Что будете заказывать? - спросил он, даже не пытаясь заставить свой голос звучать радостно или хотя бы бодро. Услышав ответ посетителя, он задумался ненадолго. - Кофе привезли сегодня с Бали, я его еще даже не распаковал, но хозяин кафе сам от него в восторге.. И сегодня пирог с малиной вроде должен быть неплохой, - наконец отозвался он, а потом вопросительно посмотрел на Анжольраса. - Подойдет? Или я могу посмотреть, что еще есть... Сейчас уже прошла первая волна посетителей, чего-то могло не остаться... - несмотря на усталость, он все-таки старался выполнять свою работу. Да и человеку, который улыбался ему, а не оскорблял, можно было оказать услугу.

[Гость]

чтобы на кого-нибудь не попала бацилла мерзкого характера. R, я люблю тебя, чувак

- Да, подойдет, спасибо, - он еще раз улыбнулся, увидев, как постепенно разглаживается недовольная складка на лбу официанта. Да и малину он любил.
Он уже с сожалением отметил, что бейджика тот не носил - называть его про себя "ну этот" или "официант" было как-то неприятно. Какая ирония, однако, выходила: обычно жизнь сама навязывала ему множество неприятных знакомств и кучу имен, которые он не желал знать, а тут, в кои-то веки выходило наоборот, и выяснить имя не представлялось возможным: ну в самом же деле, не спрашивать же в лоб. Как-то не положено. Да и мало ли, что тот может напридумывать в связи с его интересом.
Лучшим выходом было просто перестать забивать себе голову, но мысль эта уютно свернулась на задворках сознания и иногда лениво начинала ворочаться, давая о себе знать.
Когда молодой человек ушел проверять наличие пирога, Анжольрас с предвкушением достал книгу - к сожалению, оставалось уже меньше сотни страниц, как раз на ближайший час, но зато она могла прекрасно развеять все неподходящие мысли.
Да и сессия была тревожно близка, так что он понимал, что скоро будет вынужден отказаться от чтения для души и будет должен умереть над учебниками.
Эти мрачные размышления спугнул чудесный аромат кофе, чашку которого с тихим стуком поставили перед ним.

[Гость]

Не сильнее, чем я тебя, Аполлон мой

Улыбнувшись Анжольрасу в ответ, Грантэр ушел в сторону кухни, по дороге приняв еще один заказ и забрав счет. Несмотря на то, что кафе было действительно небольшим, но недорогим и находилось недалеко от офисной высотки, народу здесь хватало, да еще и Анжольрас пришел как раз в то время, когда у всех офисных работников был перерыв. Так что быстро отнеся к угловому столику кофе и тарелочку с пирогом, молодой человек тут же поспешил выполнять остальные заказы, пока не схлопотал очередной подзатыльник. Все клиенты были неулыбчивыми, хмурыми, многие лишь искали повода, чтобы сорвать злость на своего начальника на ком-то еще, так что ему пришлось не сладко. Грантэр давно убедился, что практически все, кто срывается на других людях, огребают либо на работе, либо в семье, либо в комбинации этих двух мест. Но он уже привык за месяцы работы, поэтому стоял с абсолютно непроницаемым лицом и, пока кто-то упражнялся в красноречии или сквернословии, обдумывал самые карикатурные варианты этих людей. Такое своего рода упражнение сильно помогало, чтобы не сорваться. Чаще всего художнику просто становилось смешно от своих же картинок в голове, и он сосредотачивал все силы на том, чтобы не заулыбаться.
Выполнив все заказы, Эр положил голову на стойку, надеясь хоть на кратковременный отдых, но судьба в этот день была неблагосклонна к нему.
- Грантэр! - из двери, предназначенной для персонала, вышел его начальник. Юноша тут же поднял голову и выпрямился. - Опять бездельничаешь? Кофе мне приготовь.
Кивнув, Грантэр поплелся на кухню, бурча про себя, что он не нанимался работать чертовым секретарем. Вообще-то у его начальника был секретарь, но он, верней она, приходила на работу с чрезвычайной нерегулярностью, пользуясь тем, что короткие платья не скрывали длинных ног, и за это ей все прощалось. В такие моменты Эру хотелось быть девушкой.

[Гость]

Восстания в Париже под малиновый пирог шли просто отлично, но, видимо, чего-то все же не хватало, поскольку Анжольрас то и дело, симулируя чтение, поглядывал на официанта. Даже не столько на него самого, сколько на те сцены, что разворачивались с его участием - кафе было небольшим и тихим, поэтому все было отлично слышно, да еще и многие явно не старались сдерживать громкость своего голоса, а наоборот, то и дело повышали его без причины.
Увидев, сколько же в мире недовольных жизнью клерков среднего пошиба, Анжольрас возблагодарил небо и собственное трудолюбие за то, что он получал высшее образование и искренне любил то, чем занимался.
А вот разрываемый посетителями молодой человек, с удивительным терпением переносивший все выпадавшее на его кучерявую голову, выглядел так, будто находился не на своем месте. Он явно не походил на этаких "вечных официантов", которые обречены всю жизнь носить кофе. Анжольрасу было любопытно: кто же он такой на самом деле?
Когда тот опустил голову на стойку, он ему искренне сочувствовал: он бы не перенес такое количество вечно бурчащих и недовольных потребителей, воспринимающих тебя как мебель. Зато когда на вопль "Грантер, опять бездельничаешь?" официант дернулся, помимо сочувствия Анжольрас испытал определенное удовлетворение: безымянный мальчик на побегушках обрел имя.
Впрочем, это не отменяло остального: обращались с Грантером, как с угнетенными героями из произведений Гюго или сказок про бедных падчериц.

[Гость]

как с угнетенными героями из произведений Гюго R!Козетта

Приготовив начальнику кофе и костеря на чем свет стоит его секретаршу, Грантэр зашел в кабинет, но вышел оттуда уже не таким недовольным. Ему выдали зарплату на день раньше, так что сегодня можно будет купить себе еще вина и парочку новых кистей, а то старые совсем истрепались. Он заметил это лишь вчера: обычно он был так увлечен рисованием, что не замечал их состояния, а потом слишком долго не брал их в руки.
Бросив быстрый взгляд на Анжольраса, который был погружен в книгу, и уходить, кажется, пока не собирался, с удовольствием отметил Эр. Проверив зал на наличие новых посетителей и просто тех, кому что-то от него надо, художник воспользовался свободной минуткой, чтобы снова увлечься рисованием. К тому же, сейчас Анжольрас сидел к нему лицом, и можно было получше разглядеть его в фас. Вытащив из-за уха карандаш, Грантэр перелистнул страничку в блокноте, и устроив его на коленке, принялся покрывать бумагу пока еще кажущимися разрозненными линиями.

[Гость]

я решила, что если анжлрс будет ссылаться на "отверженных", это уже будет нехорошая рекурсия хотя хотелось

Когда Грантер исчез из поля зрения Анжольраса, видимо, отправившись ублажать начальство, то исчезло единственное препятствие, мешавшее ему наслаждаться книгой. Так что он расслабленно вытянул ноги и устроился поудобнее - после перерыва у него было окно длинной еще в одну пару, поэтому он собирался неспешно дочитать книгу и, возможно, выпить еще чашку отличного кофе, который ему посоветовали.
К моменту возвращения мученика сферы услуг обратно в зал Анжольрас уже настолько увлекся текстом, что ничто его не могло отвлечь, и он сидел, сосредоточенно скользя взглядом по строчкам.
Хотя, все же было одно обстоятельство, которое нагло нарушило его сосредоточенность: машинально переложив ногу на ногу, он задел коленом легкий столик - тот качнулся, и... слава богу, кофе не был уже горячим, но был по-прежнему темным и отлично смотрелся на его светлых джинсах.
Анжольрас тихо выругался и потянулся за салфетками. Кажется, никогда в жизни он еще так остро не жалел, что не умеет телепортироваться домой и обратно - ему еще надо было прожить этот день. В этих штанах.

[Гость]

Грантэр увидел случившуюся с Анжольрасом неприятность, как два разрозненных кадра. Вот он читает книгу, углубившись в восстания студентов, а когда в следующий раз художник поднял голову от своего рисунка, он увидел уже, как юноша пытается вытереть свои джинсы салфетками, что-то говоря себе под нос. Тут же сориентировавшись в ситуации, Эр отложил лист бумаги и, подхватив тряпку, быстрым шагом подошел к Анжольрасу, бросив тряпку на стол, чтобы та впитывала пролитое кофе.
- Поднимайся, - без церемоний скомандовал Грантэр, незаметно для себя перейдя на 'ты'. - В подсобке аптечка есть, перекисью зальешь.
Он посмотрел на Анжольраса, который смотрел на него, будто Эр предлагает ему какую-то непристойность. Грантэр и сам немного удивился своему поведению - просто так помогать незнакомым людям, да еще и водить в принципе запрещенные посетителям помещения в его привычки не входило. Но Анжольрас был единственным, кто ему сегодня не нахамил, да и представился шанс может быть узнать о нем немного больше. Узнать причину того, что в нем такого, что хочется рисовать его и рисовать.
- Ну? Будешь в испачканных джинсах ходить? - он поднял бровь.

[Гость]

решил снять с меня штаны на третий день знакомства?

Анжольрас вздрогнул от неожиданности, когда на стол в лужу кофе перед ним шлепнулась тряпка, а Грантер бесцеремонно принялся о нем заботиться. Да еще и опрометчиво перешел на "ты", за что его наверняка не похвалило бы начальство.
А вот предложение отправляться в подсобку его несколько ошарашило, пусть и в хорошем смысле этого слова.
- Спасибо, но в этом нет необходимости, - он покачал головой. - Кофе уже остыл, так что я не получил ожогов, и перекись мне ни к чему. А вот если вы мне покажете, - он не мог так же легко перескачить на другое обращение, пусть Грантер и был примерно его ровесником, - где здесь туалет и дадите хотя бы кусок мыла, чтобы застирать пятна, пока не поздно, то я буду считать вас моим героем.
Этого бы действительно было вполне достаточно - за ближайшие два часа, что были у него в запасе перед возвращением в университет, джинсы бы успели высохнуть.

[Гость]

Не надейся, я, как периодически обливающийся, никогда их не снимаю, чтобы пятна вывести
а тебе уже не терпится?

- Я перекись для этого и предложил, - Грантэр усмехнулся, отметив про себя, что к нему все еще обращаются на 'вы'. Молодой человек такое обращение не слишком любил, хоть и привык его слушать. Но Анжольрас был примерно его возраста, да и он считал его практически хорошим знакомым от того, что столько раз изобразил на бумаге. Но это обманчивое внутреннее впечатление быстро исправила реальность, и он одернул себя. - Она хорошо пятна выводит. Туалет - вон та дверь, а перекись я все-таки принесу.
Он указал на небольшую дверку, практически сливающуюся со стеной, а сам зашел в подсобку и разболтал перекись с водой в небольшом стакане, а потом зашел в туалет, благо первая дверь не к кабинкам, а к раковинам на замок не запиралась. Анжольрас стоял у одной из раковин и пытался оттереть пятно с джинсов.
- Вот, возьмите, - он поставил стакан рядом с раковиной. - Просто на пятно и немного подождать, - не глядя на Анжольраса, он вышел, чтобы убрать со стола пролитый кофе, ругая себя за несдержанную фамильярность.

[Гость]

даладна, они выводятся перекисью? ай да H2O2, ай да сукин сын

- Неужели это помогает? - удивился Анжольрас. Сам он считал перекись одним из самых ненужных изобретений человечества - рану всегда можно было помазать йодом, а больше чудодейственных свойств, по его мнению, жидкость не имела.
Анжольрас отправился в небольшой туалет и остановился около раковины, стараясь не глядеться в зеркало - обычно в помещениях, где горели лампы так называемого дневого света, человек в зеркалах выглядел как жестоко голодающий вампир на солнце. Да и он в принципе не слишком жаловал собственную внешность.
Включив воду, он как раз пытался оттереть пятна, когда вернулся Грантер со стаканом перекиси, с идеальной вежливостью обьяснил ему, как действовать, и, к сожалению, ушел.
Анжольрас же с неудовольствием отметил, что тот снова ему "выкает" - впрочем, это было ожидаемо, после того, как сам он не поддержал его инициативы. На самом деле он был вовсе не против, чтобы к нему обращались на "ты", просто лично ему переключаться всегда было сложно: он привык, что его с Грантером вечно разделяет некоторая дистанция вежливости, и так просто сломать собственный стереотип он, увы, не мог.
Так что пока он ждал чудес от перекиси водорода на фронте борьбы с кофейными пятнами, он укорял себя за то, что проворонил отличный шанс.

Когда через пятнадцать минут он вернулся в зал в чистых, но мокрых брюках, то рухнул обратно за столик и принялся терпеливо ждать, когда освободится Грантер, чтобы попросить у него еще чашку кофе и, пожалуй, тост. Ну и стакан отдать.
И искренне поблагодарить.

[Гость]

до сих пор выводились с:

Вытерев со стола и убрав опустевшую, но к счастью не разбившуюся чашку, Грантэр поспешил к остальным посетителям, которые и так его заждались. Заказы, счета, снова заказы... С этой беготней у него даже и из головы вылетел Анжольрас и его неприятность. До того момента, как взгляд снова упал на угловой столик, за которым тот уже сидел и крутил в руках стакан.
- Все в порядке? Помогло? - с едва заметной улыбкой спросил он, подходя к столику и забирая у молодого человека стакан. Анжольрас будто выглядел немного... по-другому. Уже не таким абсолютно собранным и спокойным. Да и мокрое пятно на джинсах серьезности ему не придавало. Только какого-то обаяния. Как будто из серьезного юноши, интересующегося историей восстаний, он превратился в практически мальчишку.